Виссбрук забулькал:

— С чего это мне в голову пришел образ крыс, бегущих из горящего дома?

«Очень уместное сравнение. Если только учесть, что крысы бегут от огня, чтобы прыгнуть в мясорубку».

— Бросьте, генерал. — Коска уперся затылком в стену, легко улыбаясь. — Наставник вообще мог не показывать нам письмо. Мог бы просто ускользнуть ночью — и правильно сделал бы. Я бы именно так и поступил.

— Позвольте мне вкратце обрисовать ваши достижения, — усмехнулся Виссбрук. — Наше положение критическое. Внешняя стена потеряна, без нее у нас нет шансов продержаться долго. Трущобы кишат солдатами гурков. Каждую ночь мы совершаем вылазку из ворот Верхнего города. Сжигаем таран. Убиваем нескольких спящих часовых. Но у них каждый день появляются новые орудия. Вскоре, очевидно, они расчистят место среди развалин и установят большие катапульты. Следовательно, следует ожидать, что Верхний город подвергнется непрерывному обстрелу зажигательными снарядами! — Генерал ткнул рукой в окно. — Оттуда они добьют до Цитадели! Вот эта комната может получить валун размером с сортир в качестве предмета обстановки!

— Я прекрасно представляю положение, — отрезал Глокта.

«Запах паники за последние дни так усилился, что скоро и мертвые его почуют».

— Но приказ архилектора предельно ясен. Сражаться до последнего человека. Не сдаваться.

Плечи Виссбрука поникли.

— Сдаваться — в любом случае не выход.

Он поднялся, неуверенно поправил мундир и медленно задвинул кресло под стол. В этот миг Глокта готов был посочувствовать ему.

«Его стоило бы пожалеть, только я растратил свою жалость на Карлоту дан Эйдер, которая ее вовсе не заслуживала».

— Позвольте предложить вам совет человека, видевшего гуркские застенки изнутри. Если город падет, рекомендую: лучше покончить с собой, чем попасть им в руки.

Глаза генерала Виссбрука расширились на мгновение, он опустил взгляд на прекрасный мозаичный пол и сглотнул. Потом он поднял лицо, и Глокта с удивлением увидел горькую улыбку.

— Пожалуй, не об этом я мечтал, когда вступал в армию.

Глокта похлопал тростью по искалеченной ноге и тоже улыбнулся.

— Я мог бы повторить то же самое. Как писал Столикус? Сержант на призывном пункте продает сладкие сны, а доставляет кошмары.

— Да, очень уместно.

— Если это вас утешит, подозреваю, что меня ждет судьба не лучше вашей.

— Слабое утешение.