Большая рука хлопнула его по плечу.

— Мы им задали жару, вождь! — прорычал Тул. — Вот это дело!

Без сомнений, так и было. Вокруг стены лежали тела мертвых дикарей с востока. Многих раненых унесли с собой их товарищи, или они сами медленно, корчась от боли, отползали к позициям Бетода. Но немало воинов пострадало и с этой стороны стены. Ищейка видел сложенные в штабеля, точно бревна, испачканные в грязи тела в глубине крепости, где погребали усопших. Он слышал чей-то крик. Страшный, режущий ухо крик — так кричат люди, когда им отрезают конечность или когда они уже покалечены в бою.

— Да, мы им задали жару, — пробормотал Ищейка. — Но и они нам показали. Не знаю, долго ли мы сможем продержаться.

Бочки, в которых хранились стрелы, наполовину опустели, камни почти закончились.

— Пошлите людей, чтобы собрали оружие мертвецов, — прокричал он воинам, стоявшим у него за спиной. — Берите все, пока можете.

— Лишние стрелы никогда не помешают, — сказал Тул. — Если посчитать всех поганцев из Кринны, которых мы убили сегодня, к вечеру копий у нас явно будет больше, чем было утром.

Ищейка заставил себя улыбнуться.

— Очень любезно с их стороны принести нам оружие.

— Да. Но они заскучают, если у нас закончатся стрелы.

Тул засмеялся и хлопнул Ищейку по спине сильнее, чем обычно, так что зубы щелкнули.

— Мы отлично поработали! Ты отлично поработал! Мы ведь все еще живы?

— Да, кое-кто из нас.

Ищейка взглянул на тело воина, погибшего на башне. Он был пожилой, почти седой. Топорно сделанная стрела дикаря застряла у него в горле. Вот уж не повезло — поймать стрелу в такой дождливый день. Но в бою не угадаешь, повезет тебе или нет. Ищейка мрачно глянул на долину, над которой сгущались сумерки.

— Куда же запропастились чертовы союзники?

Наконец дождь прекратился. Теперь их радовали даже такие простые вещи, как дымящийся костер после промозглой сырости. Будешь благодарным за любую малость, когда каждая минута может оказаться последней.

Логен сидел один рядом со своим костерком и неторопливо тер правую ладонь. Она ныла, розовая и натруженная. Он так долго сжимал грубоватую рукоятку меча Делателя, что стер кожу около суставов. Вся голова была в синяках и ссадинах. Порез на ноге тоже болел, но ходить не слишком мешал. Все могло закончиться гораздо хуже. Они похоронили более шестидесяти человек, клали их по дюжине в канаву, как и предсказывал Круммох. Более шестидесяти человек вернулись в грязь, вдвое больше были ранены, многие — тяжело.

У большого костра слышался голос Доу, который рассказывал, как он проткнул одному дикарю яйца. Раскатисто смеялся Тул. Логен едва ли чувствовал себя частью их команды. Возможно, он никогда и не был с ними заодно, а просто сражался вместе с ними или против них. Он сберег их жизни без особой причины. Они люто ненавидели его, но вынуждены были идти за ним. Он мог считать их друзьями не больше, чем Трясучку. Может быть, Ищейка был его единственным верным другом во всем Земном круге, но даже в его глазах Логен время от времени видел прежнее сомнение, прежний страх. Он спрашивал себя, жив ли этот страх до сих пор, когда Ищейка приблизился к нему в темноте.