Глокта глядел на нее, прищурившись, а она невозмутимо смотрела поверх края стакана.

«Ни дрожащих губ, ни трагического выражения лица, ни следов слез на щеках».

Она выглядела ничуть не менее счастливой, чем обычно.

«И не более несчастной. Однако день свадьбы Джезаля дан Луфара ее не радует. Кому понравится быть отвергнутым, не важно, по какой причине? Кто веселится, когда его бросают?»

— Знаете, нам нет никакой необходимости идти.

Глокта сморщился, неудачно вытянув уставшую ногу, и эта гримаса тоже вызвала приступ боли, пронзившей его разбитые губы и лицо.

— Я не огорчусь, если сегодня мне не придется больше ходить. Можем посидеть здесь, поговорить о всякой всячине, о политике.

— И пропустим свадьбу короля? — ахнула Арди, прижав руку к груди в притворном ужасе. — Но я хочу увидеть наряд принцессы Терезы. Говорят, она самая красивая женщина на свете, а даже такое ничтожество, как я, должно знать, с кого брать пример. — Она откинула голову и допила вино из стакана. — Если тебя бросил жених, это не повод пропустить свадьбу.

Флагманский корабль великого герцога Орсо Талинского рассекал волны медленно, величественно, даже задумчиво, подняв не больше четверти парусов. Вереница морских птиц, хлопая крыльями и крича, сопровождала его в ярком, густо-синем небе. Такой большой корабль Джезаль видел впервые, как и все огромное множество людей, собравшихся на набережной, облепивших крыши и окна домов вдоль береговой линии. Корабль был изысканно украшен: многочисленные цветные лоскуты ткани трепетали на снастях, три вздымающиеся мачты тоже были украшены яркими флагами, черным крестом Талина и золотым солнцем Союза, так счастливо соединившимися. Однако от этого судно не становилось менее грозным — как, например, Логен Девятипалый не стал бы менее грозным в щегольском камзоле. То, что создано для войны, кажется еще более свирепым в пышном убранстве, в котором явно чувствует себя неловко. Могучее судно, использованное для доставки в Адую единственной женщины — невесты Джезаля, выглядело весьма внушительно. Оно призвано было обозначить устрашающее присутствие тестя, великого герцога Орсо.

Джезаль уже видел матросов, снующих среди снастей, как муравьи, с отменной сноровкой убирая гигантские паруса. Теперь корабль двигался вперед по инерции, его огромная тень наползла на набережную и скрыла добрую половину встречающих. Он замедлял ход, в воздухе разносился скрип балок и канатов. Судно остановилось в точности там, где ему было приготовлено место, и все иные корабли, смиренно теснившиеся по сторонам, показались рядом с ним игрушечными, как котята рядом с тигром. Золоченая резная фигура — исполинская женщина в два человеческих роста — взметнулась к небесам, как сверкающее копье, высоко над головой Джезаля.