Джезаль стиснул и без того ноющие зубы. Он был измучен строптивостью Закрытого совета, Открытого совета и толпы. Отвратительное предательство жены превысило предел его терпения.

— Что, черт возьми, тут происходит?

— Я и мои дамы не можем помочь вам в вашей войне с императором. — Тереза грациозно отвернула от него свою безупречную головку. — Мы возвращаемся в Талин.

— Это невозможно, — прошипел Джезаль. — Многотысячная гуркская армия приближается к городу. Люди толпой покидают город. Те, кто решил остаться, — это капля в море по сравнению с теми, кто впал в панику. Ваш отъезд станет плохим примером. Я не могу этого позволить.

— А это не касается вашего величества, — резко ответила графиня Шалер, скользя по направлению к нему по полированному паркету. Джезаль был вынужден вступить в перебранку с дамами, словно ему не хватало хлопот с самой королевой.

— Вы забываетесь! — прикрикнул он на графиню.

— Это вы забываетесь! — Она сделала еще шаг по направлению к нему, лицо ее перекосилось. — Забыли, что вы незаконнорожденный сын и неотесанный…

Джезаль резко прижал ладонь к ее усмехающемуся рту и заставил ее отшатнуться, захлебнувшись собственными словами. Она запуталась в собственном платье и рухнула на пол. Одна туфля соскочила с дергающейся ноги и отлетела в угол.

— Я король, и я в своем собственном дворце. Я не желаю, чтобы мне дерзила какая-то служанка.

Он говорил ровным холодным тоном, с пугающе повелительной интонацией. Он сам не верил, что способен так говорить, но чей же это голос? Он был единственным мужчиной в комнате.

— Я слишком великодушно относился к вам, а вы приняли мое великодушие за слабость.

Одиннадцать дам во все глаза смотрели на него и на свою упавшую подругу. Та корчилась на полу, прижимая ладонь к окровавленному рту.

— Если кто-нибудь из ваших ведьм пожелает покинуть эти неспокойные берега, я организую для них эту поездку. Даже сам сяду на весла, с превеликим удовольствием. Но вы, ваше величество, никуда не поедете.

Тереза вскочила со своего места и сверкнула на него глазами, напряженная как струна.

— Вы бессердечное чудовище, — зашипела она.

— Возможно, мы оба от всего сердца желаем, чтобы было иначе, — прервал он ее, повысив голос. — Но вы моя жена. Вы могли возражать против моего происхождения, против меня лично или против чего угодно еще до того, как стали королевой Союза. Презирайте меня, сколько хотите, Тереза, но вы никуда не поедете.

Джезаль окинул грозным взглядом онемевших дам, развернулся на каблуках и гордо вышел из зала, который казался пустым.