— Власть — это единственное, что тебя интересовало, но теперь ты потерял ее. Первый из магов — последний из магов.

— Да, так все и выглядит. Разве ты не рад?

— Я не нахожу в этом никакого удовольствия. Это то, что должно быть сделано.

— А, праведный бой? Священная обязанность? Крестовый поход? Думаешь, твои методы заставят Бога улыбнуться?

Мамун пожал плечами.

— Бог улыбается, глядя на результаты.

И снова фигуры в белых доспехах появились на площади и рассредоточились по краям. Их движения отличались небрежной грацией, непринужденной силой и безграничным высокомерием. Ферро разглядывала их исподлобья, одной рукой прижимая Семя к бедру, другой крепко стиснув рукоять меча.

— Если у тебя есть план, — прошептала она, — по-моему, уже пора.

Но первый из магов просто наблюдал, как белые фигуры окружают их. Его скулы подрагивали, опущенные руки сжимались в кулаки и снова разжимались.

— Очень жаль, что сам Кхалюль не может нанести нам визит. Но ты, я вижу, привел с собой друзей.

— Сотню, как и обещал. У остальных другие задачи в городе. Они сожалеют, что не могут прийти. Но большинство из нас здесь. Даже больше чем достаточно.

Едоки хранили молчание. Они широким кольцом обступили первого из магов и смотрели на него.

Ферро Малджин, конечно, не испугалась.

Но ничего хорошего это все не сулило.

— Расскажи мне только одно, — призвал Мамун. — Пока мы не закончили. Почему ты убил Иувина?

— Иувин? Ха! Он хотел улучшить мир с помощью улыбок и добрых побуждений. Добрые побуждения ничего не изменят, мир не исправить без боя. Я никого не убивал.

Байяз покосился на Ферро. Ее глаза лихорадочно горели, а череп мага блестел от пота.

— Да и какая разница, кто кого убил тысячу лет назад? Какая разница, кто умрет сегодня?

— Верно. Теперь тебя будут судить.

Медленно, очень медленно круг едоков начал сжиматься. Они тихо двигались вперед, все как один, направляясь к центру круга.