— Пусть Господь допустит нас на небеса.

— Огонь! — пронзительно закричал Джезаль.

Луки запели. Две стрелы отскочили от доспехов едока, еще две вошли в тело, одна под нагрудник, другая в плечо. Пятая стрела вонзилась ему прямо в лицо, оперение торчало под глазом. Любой человек с такими ранами упал бы замертво. Но едок прыгнул вперед с поразительной скоростью.

Один из рыцарей поднял лук в слабой попытке защититься. Копье разбило лук на две части, рассекло рыцаря пополам на уровне живота и со звоном вонзилось в другого телохранителя, подняв его в воздух и отбросив на дерево в десяти шагах. Полетели части разбитых доспехов и древесные щепки. Первый рыцарь издал странный свистящий звук, когда верхняя половина его туловища упала на тропинку, обагрив кровью онемевших от ужаса товарищей.

Джезаля оттерли назад, он мог видеть только отдельные движения своих телохранителей. Он слышал крики, стоны и звон металла, видел, как блестят мечи и брызжет кровь. Закованное в доспехи тело взлетело в воздух, как тряпичная кукла, и врезалось в стену на другом краю сада.

Люди расступились. Едока окружили, он размахивал блистающим копьем, описывая ослепительные круги. Когда копье врезалось в плечо одного из воинов, отбросив его на землю, древко расщепилось от силы удара, а наконечник, крутясь, отскочил в сторону. Один из рыцарей атаковал едока сзади и поразил в спину, но блестящее острие алебарды вышло из его груди, не пролив ни капли крови на белые доспехи. Еще один рыцарь секирой отсек ему руку. Пыль посыпалась из обрубка, едок пронзительно закричал, ударил противника в грудь тыльной стороной руки, сокрушив латы, и швырнул задыхающегося рыцаря на землю.

Когда меч лязгнул по белым доспехам, пыль взвилась так, словно выбивали ковер. Джезаль молча смотрел, как едок качнулся в его сторону. Горст отодвинул короля и, недовольно ворча, направил меч едоку в шею, готовый нанести мощный удар. Едок заметался, молча, его голова повисла на хряще, коричневая пыль посыпалась из зияющих ран. Он вцепился в Горста уцелевшей рукой, зашатался, его лицо перекосилось от боли, рука вывернулась, и он упал на колени.

— Вот тебе небеса, поганец!

Меч Джезаля перерубил его шею, и голова едока упала на траву. Он отпустил Горста, и тот схватился за вывихнутое предплечье. Отпечаток руки едока остался на его тяжелых доспехах. Лишившееся головы тело медленно опрокидывалось.

— Проклятая тварь!

Джезаль сделал шаг и ударом ноги отбросил голову в сад. Он наблюдал, как она катится, подскакивая, в цветочную клумбу, оставляя след из пыли на траве. Три человека стояли над телом, тяжело дыша под шлемами, и блестящими клинками разрубали его на куски. Пальцы их судорожно подергивались от напряжения.