– А что об этом скажут жители Борлетты?

– То, что я велю им сказать. Они – изменчивая толпа, как ты сама убедилась, когда они спешили преподнести тебе голову своего возлюбленного герцога Кантейна. Мурис давно уже подчинен Сипани, а Сипани сейчас подчиняется мне, номинально, во всяком случае. Силы Виссерина сокрушены. Я уж не говорю о Масселии, Итрии и Каприле. Их независимый дух полностью подавлен, думается мне, еще тобой, когда ты работала на Орсо.

– А Вестпорт?

– Мелочи, мелочи. Часть то ли Союза, то ли Канты… смотря кого спросишь. Нет… главное, что нас сейчас беспокоит, – это Талин. Ключ к замку, ступица колеса, недостающая деталь в моей большой мозаике.

– Тебе, похоже, нравится слушать собственный голос.

– Я нахожу, что он говорит много дельного. Армия Орсо разбита, и с нею, словно дым на ветру, рассеялась его сила. Он имеет привычку хвататься первым делом за меч, как, впрочем, и некоторые другие… – Рогонт, подняв бровь, многозначительно глянул на Монцу, и та жестом попросила его продолжать. – Сейчас, когда меч сломан, он обнаружит, что у него нет друзей, которые его поддержали бы. Но уничтожить Орсо – это только часть дела. Мне нужен кто-то, кто его заменит и направит беспокойных горожан Талина в мой гостеприимный загон.

– Дай знать, когда найдешь подходящего пастуха.

– О, он уже найден. Человек опытный, умелый, невероятно живучий, имеющий устрашающую репутацию. Человек, которого в Талине любят гораздо больше, чем самого Орсо. Человек, которого он пытался убить на самом деле… за попытку украсть у него трон?

Монца сощурилась.

– Мне и тогда не нужен был его трон. Не нужен и сейчас.

– Но поскольку он будет свободен… Допустим, ты отомстила, и что потом? Ты достойна того, чтобы тебя помнили. Достойна своими руками формировать эпоху. – То же самое сказал бы Бенна, и Монца вынуждена была признаться себе самой, что ей приятна лесть. Приятна возможность снова находиться вблизи сильных мира сего. Она привыкла и к тому, и к другому, но так давно не ощущала вкус привычной славы… – И, кстати сказать, какая месть может быть лучше, чем претворение в жизнь величайшего страха Орсо? – Все существо ее откликнулось на эти слова, и Рогонт одарил ее лукавой улыбкой, показывая, что понял это. – Буду с тобой честен. Ты мне нужна.

* * *

– Буду с тобой честна. Ты мне нужен. – Гордость Трясучки воспряла от этих слов, и она одарила его лукавой улыбкой, показывая, что поняла это. – Вряд ли у меня во всем Земном круге остался хотя бы один друг.

– Сдается, ты умеешь заводить новых.

– Это тяжелей, чем ты думаешь. Всем и всюду оставаться чужой. – Могла бы и не говорить, уж он-то знал, сам прожил так последние несколько месяцев. Она не лгала, насколько мог судить Трясучка, просто ловко поворачивала правду в ту сторону, которая была ей выгодна. – Да и трудно порой бывает отличить друга от врага.