– Победа! – услышала Монца крик. Увидела, вся дрожа и пытаясь проморгаться, всадника на буром коне посреди реки. Он стоял в стременах, держа высоко на головой сияющий меч.

– Победа!

Шагнула к Трясучке, покачнулась. Он бросил иззубренный топор и подхватил ее, не дав упасть. Она вцепилась ему в плечо правой рукой. В левой по-прежнему сжимала булаву, поскольку никак не удавалось разжать сведенные пальцы.

– Мы победили, – шепнула Монца. Губы сами собой расплылись в улыбке.

– Победили, – сказал он, крепко прижимая ее к себе и отрывая от земли.

– Победили.

* * *

Коска опустил подзорную трубу, поморгал, протер глаза, полуослепшие от того, что один был зажмурен почти целый час, а другой все это время плотно притиснут к окуляру.

– Ну вот. – Он поерзал в капитан-генеральском кресле, подергал штаны, врезавшиеся в потную задницу. – Бог улыбается результатам… так вы, гурки, говорите?

Тишина в ответ. Ишри исчезла столь же незаметно, как и появилась. Коска глянул в другую сторону, на Балагура.

– Великолепное представление, правда, сержант?

Тот оторвал взгляд от своих костей, посмотрел в сторону долины, нахмурился и ничего не сказал.

Своевременная атака герцога Рогонта закрыла брешь в его рядах, сокрушила баолийцев, разметала и обескуражила талинцев. Совсем не этим славился герцог проволочек. И Коске в глубине души до странного приятно было ощущать за случившимся дерзкую руку – а то и кулак – Монцкарро Меркатто.

После того, как угроза на правом крыле миновала, осприанская пехота полностью заблокировала восточный берег нижнего брода. Сипанийские союзники честно и отважно ринулись в бой с не ожидавшим такого подвоха арьергардом Фоскара, выиграли его и заняли западный берег. Добрая половина армии Орсо – вернее, та часть солдат, чьи трупы еще не лежали на склонах, не колыхались, застряв, на отмелях ниже по течению реки и не плыли в море, – будучи пойманной на броде, сложила оружие. Остальные бежали по зеленым лугам на западный край долины. По тем самым лугам, по которым они так гордо маршировали, уверенные в победе, всего несколько часов назад. Их догоняла и окружала осприанская конница, блеща доспехами в лучах яркого полуденного солнца.

– Но все уж кончено, а, Виктус?

– Похоже на то.

– Прекраснейшая часть битвы. Разгром. – Когда громят не тебя, конечно. Глядя на крохотные фигурки, покидавшие брод и расходившиеся по вытоптанной траве на берегу, Коска вспомнил Афьери и внутренне содрогнулся. С трудом удержал на лице беззаботную улыбку. – С хорошим разгромом ничто не сравнится, а, Сезария?

– Кто бы мог подумать? – Тот медленно покачал головой. – Рогонт победил.