– Милосердие, ваша светлость?

– Вы не знаете, что это такое? – Она знала. Не думала только, что он на это способен. – Мне нужна земля, а не жизнь этих людей. Мертвецы не могут повиноваться. Вы одержали здесь громкую победу. И вас ждет грандиозное триумфальное шествие по улицам Талина.

Что ж, Бенну это должно было обрадовать.

– Ваша светлость слишком добры.

– Ха. Немногие с этим согласились бы.

На рассвете, возвращаясь в Каприле, она шутила с Верным и смеялась. Он смеялся тоже. Глядя на золотую пшеницу, колыхавшуюся на ветру, они говорили о том, как плодородны земли по берегам Капры.

А потом она увидела дым над городом и мгновенно поняла, что случилось.

Улицы были завалены трупами. Мужчин, женщин, детей. Стариков и младенцев. Над трупами кружили птицы и роились мухи. За их с Верным лошадьми увязалась какая-то хромая собака. Больше никого живого в городе не обнаружилось. Зияли черными дырами выбитые окна и двери. Целые улицы обратились в пепел и головешки, над которым высились покосившиеся дымоходные трубы. Многие дома еще горели.

Накануне вечером Каприле был процветающим городом. Утром являл собою ад, сделавшийся реальностью.

Бенна, судя по всему, ее не послушался. Начали дело баолийцы, и к ним охотно присоединились наемники Тысячи Мечей – пьяные, злые, опасавшиеся упустить легкую поживу. Ночная тьма и темная компания помогли обратиться в зверей даже относительно приличным людям, малая толика которых насчитывалась среди подонков, которыми командовала Монца. Цивилизованность – отнюдь не крепостная непоколебимая стена, как кажется цивилизованным людям. Развеивается с той же легкостью, что дым на ветру.