Долетев до подножия, он снова зарычал. Медленно поднялся на ноги, огляделся. От лестницы тянулась длинная сводчатая комната с маленькими окошками под потолком. Кухня.

Левая нога, правое плечо и затылок немилосердно болели. Один рукав был порван, на предплечье виднелась ссадина. На штанине кровь – порезался, должно быть, собственным тесаком, когда падал. Но кости как будто были целы.

Наверху лестницы в четырнадцать ступеней, два раза по семь, стоял Трясучка. Массивный черный силуэт с одним сверкающим глазом. Балагур поманил его к себе.

– Спускайся.

* * *

Монца все ползла. Только это и оставалось – шаг за шагом продвигаться в угол, не сводя глаз с рукояти валявщегося там Кальвеца. Ползти и сплевывать кровь, и мечтать, чтобы кружение перед глазами прекратилось. Спину жгло в ожидании удара топором, который принесет ей страшный, но заслуженный конец.

Хорошо хоть, одноглазый мерзавец вдруг умолк.

Рука вцепилась, наконец, в рукоять. Монца мигом перекатилась на спину и отчаянно замахала перед собой клинком, как трус машет факелом в ночи. Но никого не увидела. Лишь пролом в перилах, опоясывавших балкон.

Рукой в перчатке она утерла кровь, текшую из носа, медленно поднялась на колени. Головокружение потихоньку унималось, рев в ушах затихал. Разбитое лицо горело и казалось распухшим вдвое против обычного размера. Встав на ноги, Монца подошла к перилам и заглянула вниз. Трое наемников, громивших зал, стояли, пялясь на обломки клавесина. И ни следа Трясучки. Ни малейшего намека, что же произошло. Впрочем, волновал ее сейчас другой человек.

Орсо.

Стиснув ноющие челюсти, Монца добралась до двери в конце балкона, открыла ее. Увидела темный коридор, услышала звуки сражения и двинулась на них. Оказалась на другом, просторном балконе. Под высоким куполом, расписанным фреской, озаренное встающим солнцем небо, по которому летят, размахивая мечами, семь крылатых женщин. Парки, вершительницы судеб земли. Великое творение Аропеллы.

С балкона видны были две широкие лестницы из мрамора трех разных цветов, что вели к украшенным львиными мордами дверям, инкрустированным редкими породами дерева. Там она стояла в последний раз вместе с Бенной и говорила ему, что любит.

И там же теперь шло свирепое сражение… как и на лестницах, и в зале с мозаичным полом, и даже на балконе, куда вышла Монца. Солдаты Тысячи Мечей, числом около шестидесяти, если не больше, бились не на жизнь, а на смерть со стражниками Орсо. Лязгали мечи о щиты, взлетали и падали топоры, гремели пробитые булавами доспехи. Зал полнили крики ярости и боли. Наемники обезумели в предвкушении наживы, а защитникам некуда было бежать. Милосердие у обеих сторон было явно не в ходу. Неподалеку от Монцы стояли на коленях, взводя арбалеты, двое солдат в талинских мундирах. Когда один приподнялся, собираясь выстрелить, в грудь ему угодила стрела, и он опрокинулся на спину, изумленно вытаращив глаза. Кровь его оросила прекрасную статую, высившуюся рядом.