По-прежнему ни гнева, ни удивления. Только взгляд. Но такой, что уж лучше кулаком по мордасам.

– А как быть с дюжиной?

– С дюжиной? Э-э…

Стыд-то какой: он ведь об этом даже не подумал.

– Ну наверно, со мной пойдете, если будете не против. Ну а коли захотите обратно по хуторам, по семьям, то…

– То есть на покой?

– Ага.

Чудесница презрительно фыркнула.

– Хочешь сказать, трубка, завалинка и закат над водой? Ну так это для тебя, а не для меня.

– Ну тогда… Тогда, думаю, пусть это пока будет твоя дюжина.

– Что ж. Ладно.

– Получается, ты меня языком, как помелом, не отхлещешь?

– За что?

– Ну, что ни с кем не посоветовался. Для начала. Что мне бы лучше сидеть ниже травы, не высовываться, да чтобы все в дюжине были целы-невредимы, и что старый конь новых барьеров не берет, ну и так далее.

– Так это ты бы стал говорить, Зобатый. А я ж не ты.

Он моргнул.

– Наверно, нет. Значит, ты думаешь, я поступаю как надо? По-правильному?

– По-правильному, говоришь?

Она отвернулась с чуть заметной усмешкой.

– Да, в этом ты весь.