– Ты умная женщина, сомненья нет. Знаешь много полезного.

Снова скрежет точила, и Доу поднес топор к свету. Край лезвия переливался острым блеском.

– Но ты ни черта не знаешь о Севере. С гордыней я расстался годы и годы назад. Она не про меня. Натирает во всех местах. Все дело в моем имени.

Он опробовал заточенную кромку, проведя по ней кончиком пальца нежно, как по шее любовницы, и пожал плечами.

– Понимаешь, я Черный Доу. Чер-ный. И отделаться от своей черноты мне все равно что домахнуть до луны.

Ишри с отвращением тряхнула головой.

– И это после всех моих усилий…

– Если меня убьют, то твоих потраченных усилий мне будет охрененно жаль. Тебя это устраивает?

Доу прислонил топор к стенке.

Она насупилась и сердито зашипела, чисто змея.

– По вашей погоде я скучать не буду.

Ведьма схватила опаленную полу плаща и резко накинула на лицо. Громкий шелест – и она исчезла, лишь лоскуток почерневшей марли сиротливо порхал на том месте, где она только что стояла.

Доу ухватил его двумя пальцами.

– А ведь могла просто уйти через дверь. Но тогда бы, наверно, не было такого… накала страстей.

Он дунул на невесомый обрывок ткани и задумчиво посмотрел, как тот парит в воздухе.

– А вот ты, Зобатый, не хотел бы так – р-раз, и исчезнуть?

Последние лет двадцать – что ни день.

– Знаешь, – крякнул Зоб, – а может, в ее словах и впрямь есть смысл. Насчет круга.

– Ты тоже начинаешь?

– Тебе этим ничего не достичь. Вспомни, как всегда говорил Бетод: «Ничто так не показывает силу, как…»