Кальдер вынул из слякотной жижи дрожащую руку. На выбитые суставы с подбородка стекали черно-красные струйки.

– Поднимайся! – крикнул откуда-то сзади сердитый голос – кажется, Бледноснега. – Вставай, ну!

– Зачем? – шепнул принц земле.

Стыд-то какой. Старый головорез забьет его насмерть, на потеху лающей толпе чванливых болванов. Может, оно и поделом, но от этого ни позор, ни боль меньше не становится. Кальдер окинул взглядом круг, отчаянно ища выхода. Но не было его среди топающих башмаков, лупящих кулаков, истошно орущих ртов, громыхающих щитов. Никакого выхода, кроме крови.

Он глубоко подышал, пока мир не перестал вертеться, левой рукой подтянул из грязи меч и медленно-медленно поднялся на ноги.

Может, и не стоило показывать слабость – ну а как он мог выглядеть лучше, чем себя на самом деле чувствовал? Кальдер попытался вытряхнуть из головы хмарь. Ведь надежда есть? Надо атаковать. Но как он устал. Уже. Именем мертвых, как болит сломанная рука, холодная до самого плеча. Доу щегольски подкинул меч высоко вверх, ненадолго раскрывшись в порыве показной удали. Вот он, момент. Ударить, спастись, и даже заработать место в песнях. Кальдер напряг для рывка свинцовые ноги, но Доу уже схватил меч на лету левой рукой и стоял наготове, со всей заслуженной воинской удалью. Они стояли друг к другу лицом, толпа медленно затихала, кровь стекала по рассеченному подбородку Кальдера и капала с шеи.

– Твой отец, если мне не изменяет память, умер прескверно, – сказал Доу. – На круге ему всмятку размозжили голову.

Кальдер стоял молча, накапливая силы для броска, прикидывая расстояние между ними.

– Можно сказать, и лица не осталось, когда с ним разделался Девять Смертей.

Прыжок вперед и удар с размаху. Сейчас, пока он разглагольствует. Когда дерутся двое, надежда есть всегда. А Доу все склабился, все изгалялся:

– Дурная смерть. Однако ты не беспокойся, я…

Кальдер прыгнул; клацнули зубы, когда сапог выбил фонтан жижи, а меч взлетел и обрушился на череп Доу. Раздался шлепок: Доу схватил руку принца и сокрушил сжимающий рукоять кулак, крутанув Кальдера так, что клинок безобидно уставился, подрагивая, в небо.

– …я позабочусь о том, что твоя будет хуже, – закончил он фразу.

Кальдер сломанной кистью неуклюже обхватил Доу плечо, бессмысленно возя по отцовской цепи. Однако большой палец все еще действовал, и он ногтем царапнул щеку Доу, выдавив бусинку крови; он рычал, силясь проделать дырку там, где у противника когда-то было ухо. И в этом рыке были все его разочарование, все отчаяние, весь гнев. Найти ногтем край шрама, обнажить зубы, и…