Темпл застонал, переворачиваясь на спину. Вверху небо, руки раскинуты в разные стороны, снег приятно холодит голую шею.

– О-о-ох…

Он сел, содрогаясь от боли в самых разных местах, и ошарашенно огляделся.

Неглубокое ущелье – склоны из полосатого сланца, земляных осыпей и снежных заплаток. Дорога проходила точно посередине его дна, а по обе стороны от нее громоздились валуны с редкими колючими кустами. Фургон лежал на боку в дюжине шагов от Темпла. Одна дверь сорвана с петель, вторая – нараспашку. Одно из колес слетело, второе продолжало неторопливо вращаться. Дышло переломилось, кони скакали, уходя все дальше и дальше, обрадованные, вне всяких сомнений, внезапным освобождением.

Лучи восходящего солнца уже добрались до дна ущелья, заставляя сверкать широкую полосу золота, высыпавшегося из разбитого фургона. Она протянулась шагов на тридцать. Шай сидела, окруженная несметным богатством.

Темпл побежал, споткнулся, упал, набрав полный рот снега. Выплюнул махонькую золотую монету и начал подниматься. Шай тоже попыталась встать, но зацепилась одеждой за колючий куст и снова села, когда он поравнялся с нею.

– Моей ноге звездец, – прошипела Шай сквозь сжатые зубы. Лицо ее усеивали пятна крови, волосы спутались.

– Ты что, не сможешь идти?

– Вот именно. Значит, и мне звездец.

Он подхватил ее под мышки, помогая встать и утвердиться на одной здоровой ноге с помощью его двух трясущихся.

– Что думаешь делать?

– Может, прирезать тебя и спрятаться в твоем теле?

– Я бы не догадался предложить…

Темпл оглядел крутые склоны ущелья в поисках пути отступления и заковылял к самому многообещающему, а Шай прыгала рядом с ним на одной ноге. Оба хрипели от боли и усилий. Со стороны это могло выглядеть смешным, если бы не осознание того, что где-то неподалеку его бывшие соратники по Роте. Потому-то веселье улетучилось.

– Прости, что я втравила тебя в это, – сказала Шай.

– Я сам себя в это втравил. И очень давно. – Темпл схватился за торчащий побег, но тот предательски выскочил вместе с корнем, обдав их землей, большая часть которой угодила стряпчему в рот.

– Брось меня и беги, – потребовала Шай.

– Заманчиво… – Он снова огляделся. – Но я один раз попробовал, и ни к чему хорошему это не привело. – Подергал какие-то корни. Посыпался гравий. Склон оказался столь же ненадежным, каким был сам Темпл все эти годы. – А я пытаюсь не наступать дважды на одни и те же грабли…

– Получается? – проворчала она.