– Если ты его хочешь, идиот, просто пойди и скажи ему. И можешь получить его. – Вот и ответ на его вопрос.

Алебастр осекается на полуслове своей проповеди, сверлит ее взглядом.

– Ты тоже хочешь его.

– Да. – Ей ничего не стоит сказать это. – Но я переживу, если… – она чуть пожимает плечами. – Да.

Алебастр делает глубокий вдох, затем другой. Затем третий. Она понятия не имеет, что это значит.

– Мне следовало сделать тебе такое же предложение, – говорит он в конце концов. – Поступить благородно или хотя бы сделать вид. Но я… – Он еще больше съеживается в темноте, крепче обхватывает руками колени. Когда он заговаривает снова, его голос еле слышен. – Это уже так долго, Сиен.

Конечно, речь идет не о том, что он давно не имел любовника. Просто у него не было того, кого он хотел.

Из пещеры собраний доносится смех, и люди расходятся по коридорам, болтая и разбредаясь на ночной отдых. Они оба слышат раскаты голоса Иннона неподалеку – даже когда он просто разговаривает, все его слышат. Она надеется, что он не орет в постели.

Сиен делает глубокий вдох.

– Хочешь, приведу его? – И для окончательной ясности: – Для тебя.

Алебастр долго сидит молча. Она прямо ощущает его взгляд, и в комнате висит такая эмоциональная напряженность, которой она не может понять. Возможно, он обижен. Может, тронут. Ржавь, если бы она могла понять его… и, ржавь, она не понимает, почему она это делает.

Затем он встает, проводит пятерней по волосам и склоняет голову.

– Спасибо тебе. – Тон его почти холоден, но она знает этот тон, поскольку сама так говорит. Всегда, когда она когтями цепляется за свое достоинство и сдерживает дыхание.

Она встает и идет на раскаты голоса, находит Иннона, занятого разговором с Харласом, возле общего очага. Сейчас все уже разошлись, и в пещере царит ровное перекрывающееся эхо голосов младенцев, не желающих спать, смеха, разговоров и скрипа судов, покачивающихся в гавани на приколе. И поверх всего тихое мурлыканье моря. Сиенит садится у стены поблизости и, прислушиваясь ко всем этим экзотическим звукам, ждет. Минут через десять Иннон заканчивает разговор и встает. Харлас уходит, рассмеявшись в ответ на что-то, сказанное Инноном, – прямо чародей. Как Сиен и ожидала, он подходит и садится у стены рядом с ней.

– Моя команда считает меня дураком из-за того, что меня тянет к тебе, – говорит он как бы между прочим, глядя на сводчатый потолок пещеры, будто там есть что-то интересное. – Они думают, что я тебе не по нраву.

– Все думают, что они мне не по нраву, – говорит Сиенит. По большей части так оно и есть. – Ты мне нравишься.