– Я ушел из Тиримо на следующий день после тебя, – спокойно говорит он. – Ойамар, заместитель Раска, ты его помнишь, полный идиот, попытался устроить выборы нового главы. Не хотел брать на себя ответственность в преддверии грядущей Зимы. Все знали, что Раск никогда не выбрал бы его, но его семья сделала Раску одолжение, выдав ему права на надзор за лесозаготовками на западе… – Он осекается, поскольку все это больше ничего не значит. – Короче. Половина этих клятых Опор бегала по общине с оружием и пьяные, обвиняя каждого встречного в том, что он рогга или рогголюб. Вторая половина делала то же самое – только более скрытно и хладнокровно, что было куда опаснее. Я понимал, что теперь только вопрос времени, пока вспомнят обо мне. Все знали, что я твой друг.

Значит, и тут ты виновата. Из-за тебя ему пришлось бежать из места, в котором он был бы в безопасности. Ты неловко опускаешь взгляд. Теперь и он употребляет слово «рогга».

– Я думал, что смогу добраться до Сияния, откуда родом моя мать. Меня там едва знают, но обо мне знали, и что я доктор тоже, потому… я понял, что у меня есть шанс. В любом случае это было лучше, чем оставаться в Тиримо и быть повешенным. Или подохнуть с голоду, когда придет холод, а Опоры все разграбили и сожрали. И я подумал… – Он мнется, бросает на тебя короткий взгляд, затем снова смотрит на свои руки. – Я подумал, что смогу нагнать тебя по дороге, если буду идти достаточно быстро. Но это было глупо – конечно же, я тебя не догнал.

Между вами всегда была какая-то недосказанность. Лерна каким-то образом узнал, что ты такое, еще когда ты жила в Тиримо, хотя ты ему не рассказывала. Он это понял потому, что следил за тобой и замечал признаки, и потому, что он умен. Сыну Макенбы ты всегда нравилась. Ты думала, что когда-нибудь он это перерастет. Ты немного ерзаешь, смятенно осознавая, что не перерос.

– Я ускользнул ночью, – продолжает он, – сквозь одну из щелей в стене, там… рядом… с тем местом, где тебя пытались задержать. – Его руки сложены на коленях, он продолжает смотреть на них. Они неподвижны, только он то и дело медленно поглаживает большим пальцем костяшки другой руки. Жест кажется медитативным. – Я шел с толпой, по карте… но я никогда не был в Сиянии. Огонь земной, я до того, считай, и не покидал Тиримо. Только раз, когда заканчивал свое медицинское образование в Хильдже. Короче, либо карта была неточной, либо я плохо читал ее. Может, и то, и другое. У меня не было компаса. Может, я слишком быстро свернул с имперского тракта… двинулся на юго-восток, когда думал, что иду точно на юг… не знаю. – Он вздыхает и проводит рукой по голове. – Когда я понял, насколько сбился с пути, я ушел уже так далеко, что просто уже надеялся хотя бы найти дорогу получше, продолжая идти в прежнем направлении. Но на одном перекрестке я встретил шайку. Бандиты, неприкаянные, все такое. Тогда я шел с кучкой людей – стариком с большой раной на груди, которую я обработал, и его дочерью лет пятнадцати. Бандиты…