– Да ты даже заусеницу исцелить не в состоянии, Искарал Прыщ. У этого трелля в жилах течёт чёрный яд, как блестящая змея. Тут одним Высшим Дэнулом не обойдёшься…

– Ну, началось! Всё это твоё дурацкое ведовство. Высший Дэнул одолеет чёрный яд…

– Возможно, но мёртвая плоть останется при этом мёртвой. Он станет калекой, полусумасшедшим, сердца его ослабнут. – Могора замолчала, затем подозрительно покосилась на мужа. – Престол Тени послал тебя его отыскать, верно? Зачем?

Искарал Прыщ умильно улыбнулся:

– О, теперь у неё возникли подозрения, да? Но я ей ничего не скажу. Только намекну, скромно намекну на свои обширные познания. О да, воистину я знаю, как работает ум моего дорогого Господа – и какой же это извращённый, хаотичный, скользкий ум! Да что там, я знаю столько, что потерял дар речи – ха, только поглядите на неё, глазёнки подозрительно прищурены, будто она начала понимать, что я ничегошеньки не знаю о своём драгоценном, придурковатом боге. Начала понимать и сейчас попробует вывести меня на чистую воду. И под этим напором я, разумеется, паду. – Искарал Прыщ замолк, восстановил на губах улыбку, а затем развёл руками и сказал: – О, дорогая Могора, должны ведь оставаться секреты у Верховного жреца Тени, верно? Секреты – даже от своей собственной жены, увы. Потому я молю тебя более ничего у меня не выпытывать, иначе ты рискуешь испытать на себе непредсказуемый гнев Престола Тени…

– Ты – полный и законченный идиот, Искарал Прыщ.

– Пускай так и думает, – хихикнув, пробормотал тот. – Ну вот, теперь она будет гадать, отчего это я рассмеялся, – нет, не «рассмеялся», а «хихикнул», что, учитывая все обстоятельства, куда более тревожно. То есть, прозвучало как хихиканье, так, наверное, хихиканьем и было, хоть я и впервые его опробовал – или услышал, если уж точнее. «Фыркнуть» – это совсем другое дело. Да только я недостаточно толстый, чтобы фыркать, увы. Иногда мне даже хочется…

– Иди и сиди у костра, который твой мул развёл, – бросила Могора. – Я должна подготовиться к ритуалу.

– Видишь, как её вывело из равновесия это хихиканье? Конечно же, дорогая, а ты играйся в свои ритуальчики, умница моя. А я пока заварю чаю – себе и мулу.

Согретый огнём и тральбовым чаем, Искарал Прыщ следил (насколько только мог разглядеть в темноте) за работой Могоры. Сперва она собрала большие булыжники – все как один повреждённые, треснувшие или иным образом расколотые, – и установила их в песке овалом вокруг трелля. Затем она помочилась на эти камни, передвигаясь невероятной полукрабьей-полуцыплячьей раскорякой, присела над камнем, а затем переходила к следующему противосолонь, пока не вернулась к начальной точке. Искарал подивился удивительной способности так контролировать свои мускулы, не говоря уж о неимоверном объёме мочевого пузыря, который, как видно, достался Могоре. В последние годы его собственные попытки помочиться завершались обычно лишь частичным успехом, а теперь уж даже начать и закончить этот процесс было чрезвычайно непросто.