– Ты вызываешь во мне отвращение, зверь! И готов поспорить, ты вообразил, будто это взаимно! Но даже если и вообразил, что ж, я с тобой согласен! Просто назло тебе! Как тебе это, жуткая ты скотина? – Верховный жрец Тени поднялся и смахнул песок с рясы. – Думает, я его ударю. Ударю здоровенной палкой. Глупый мул. Нет, я куда хитрее. Я его обману притворной добротой… покуда он не успокоится, не утратит бдительности, а тогда… ха! Я ему двину в нос! То-то он удивится! Ни одному мулу не по силам тягаться со мной в хитроумии. О, да, многие пытались, и почти все – проиграли!

На его высушенном солнцем лице появилась добрая улыбка, а затем жрец медленно направился к мулу.

– Нам пора пуститься вскачь, – бормотал он, – нам с тобой. Спешка безотлагательная, друг мой, иначе явимся слишком поздно, а опаздывать не годится.

Он уже мог дотянуться до поводьев, болтавшихся под головой мула. Остановился, чтоб взглянуть в глаза животному.

– Ой-ой, любезный мой слуга, неужели я вижу коварство в этих столь мирных глазах? Ты хочешь меня укусить. Это зря. Только я здесь кусаюсь.

Он резко схватил поводья, едва увернувшись от щёлкнувших зубов, а затем забрался на широкую, покатую спину мула.

Как только они отъехали на двадцать шагов от линии прибоя, мир сдвинулся вокруг всадника, миазматический вихрь теней окутал его со всех сторон. Искарал Прыщ вскинул голову, огляделся, а затем удовлетворённо уселся, а мул неторопливо побрёл дальше.

Сотню ударов сердца спустя, когда Верховный жрец Тени уже скрылся на своём Пути, приземистая, всклокоченная далхонка выбралась из соседних кустов, волоча за собой пивной бочонок. В нём плескалась вода, а не эль, и крышка отсутствовала.

Пыхтя и кряхтя, Могора подтащила бочонок к мелководью. Перевернула его и – с беззубой улыбкой на морщинистом личике – увидела, как полдюжины молодых пресноводных акул скользнули, точно змеи, в воды моря Рараку.

Потом она перевернула бочонок и выбралась из воды. Хихикая, старуха очень быстро сотворила серию знаков и провалилась в открывшийся Путь.

Загибая одну тень вокруг другой, Искарал Прыщ быстро преодолел два десятка лиг. Он полувидел-получувствовал пустыню, одинокие холмы и хаотические извивы высохшего русла и каньона, которые они миновали, но всё это его мало заинтересовало, пока, почти полный день пути спустя, жрец не увидел, как долину впереди и слева пересекают пять гладких теней.

Искарал Прыщ остановил мула на гряде и, прищурившись, принялся разглядывать странные тени вдалеке. Которые как раз собрались напасть на караван.

– Высокомерные щенки, – пробормотал жрец и вогнал пятки в бока мулу. – Скачи, говорю тебе! В атаку, скачи, толстый, косоногий ублюдок!