Это нападение? Это и вправду выстрел?

Паран стиснул зубы.

– Если это ваших рук дело, – прошептал Первый Кулак, глядя на восток, чувствуя, как нервно дрожит под ним лошадь, – вы играете нечестно. И… мне это не нравится.

Паран выпрямился, поднялся в стременах и огляделся:

– Ормулогун! Где во имя Худа тебя носит?!

– Против этого, – пробормотал Искарал Прыщ, – я бессилен.

Жрец обхватил себя руками:

– Кажется, мне пора начать нести чушь. Это было бы очень к месту. Сумасшедший огонёк в глазах. Сначала побредим, затем поболтаем о чём попало, именно так. И кто меня обвинит? Мы все умрём!

Последнюю фразу Искарал провизжал так резко, что Маппо очнулся от беспробудного сна. Подняв голову, трелль взглянул на Высшего Жреца Тени. Далхонец скорчился возле своего мула, и их обоих окружало какое-то странное зеленоватое сияние. Нет, понял трелль – этот свет окружал их всех.

Злоба спустилась с полубака, и Маппо заметил, что черты чародейки искажены холодной яростью.

– Мы в опасности, – объявила колдунья ледяным голосом, – и у нас нет времени. Я надеялась… но не стоит об этом.

Внезапно Злоба развернулась и уставилась на юго-восток. Глаза волшебницы сузились. Затем она произнесла:

– Ого… Худ побери, ты ещё кто такой? И что собираешься делать?

И снова умолкла, нахмурившись ещё сильнее.

Сморгнув, Маппо Коротышка поднялся на ноги и увидел, что небеса горят – прямо над ними. В небе мерцало ожерелье из пламенных жемчужин – несколько маленьких светил в ореоле нефритового пламени. И они росли… приближались. Что это такое?

Море вокруг задрожало, зарябило частыми волнами, которые суматошно сталкивались друг с другом. Воздух застыл, наполнился жаром, и наступило полное безветрие. А там, за очертаниями земли на востоке, лежал Отатараловый остров… Маппо снова взглянул на Искарала Прыща. Высший Жрец скорчился на палубе, закрывая руками голову. Бхок'аралы метались вокруг хозяина, скуля и хныкая, пытаясь дотронуться до дрожащего старика, который бормотал себе под нос: