Хотел бы я быть более жестоким. Эта Ша'ик Возрождённая и её безумные последователи – мне стоило бы поехать и перебить их всех до одного, и именно этого ожидал от меня Маток.

Ожидал, что я сделаю то, чего не смог он сам – в этом мы одинаковы. В нашей… слабости.

Неудивительно, что он мне так понравился.

Сопровождая Матока обратно к пустынным воинам на холме, Хурлокель вёл лошадь рядом с новым Кулаком. Он взглянул на Матока:

– Сэр, когда вы говорили о Ша'ик Возрождённой, вы кое-что сказали… что вы едва узнали её…

– Так и было. Она была одной из приёмных дочерей Ша'ик, там, в Рараку. Конечно, мы с Леоманом оба хорошо знали, что она была… не тем, кем кажется. Да, избранная Богиней Вихря, возможно, но она не была чадом пустыни.

– Не была?

– Нет, она была малазанкой.

– Что?

Спутник командира сплюнул, прокашлялся:

– Мезланкой, да. Адъюнкт даже не знала – ну, как мы слышали. Она убила женщину в полном доспехе и шлеме. И затем ушла. А тело исчезло. Малазанка убила малазанку – о, должно быть, боги смеялись в голос…

– Или же, – тихо прибавил Хурлокель, – плакали.

Он хотел ещё порасспрашивать об этой новой Ша'ик Возрождённой, однако перед глазами встала череда трагических образов, вариаций той судьбоносной схватки, произошедшей в Рараку, прежде чем пустыню поглотило море. И так он молча ехал бок о бок с воинами вверх по склону и вскоре его полностью поглотили мысли о необходимой реорганизации конницы Матока.

Погруженный в раздумья, он не пересказал этот разговор Первому Кулаку.

В трёх лигах пути от Города Павших Паран развернул Войско и направил в сторону Арэна. Порта, который позволит им покинуть Семь Городов.