– Адъюнкт Тавор, мы ждали вас только через несколько месяцев.

Кулак Кенеб, скрестив руки, стоял неподалёку, прислонясь к мачте. После слов командора Кенеб перевёл взгляд на морпехов. Вы надели парадные доспехи? Потом он заметил, с каким презрением и ненавистью солдаты глядели туда, где стояли Нихил и Бездна. Кенеб обернулся, потом замешкался.

– Ваше имя, командор? – заговорила адъюнкт.

Лёгкий поклон:

– Адъюнкт, мои извинения. Я Иксент Хадар из дома Хадар в Унте, старший…

– Мне известна эта семья, – довольно резко оборвала его Тавор. – Командор Хадар, велите своим морпехам немедленно стать по стойке «вольно». Если я ещё раз замечу, что кто-нибудь из них случайно коснулся рукояти меча, они все поплывут обратно на ваш корабль.

Взгляд бледных глаз командора метнулся к адмиралу Ноку, но тот молчал.

Кенеб расслабился: он уже собирался содрать шкуры с этих дураков. Адъюнкт Тавор, ты ничего не упускаешь, верно? Никогда. И почему это продолжает удивлять меня? Нет, не так – почему я постоянно этому удивляюсь?

– Вновь приношу извинения, – произнёс Хадар с очевидной неискренностью, указывая на своих охранников. – Следствие ряда разоблачений…

– Какого рода?

– Причастности виканцев к гибели верной армии Пормкваля при Арэне, адъюнкт.

Кенеб потрясённо уставился на унтанца.

– Причастности? – хрипло произнёс он, едва вытолкнув слово наружу.

Лицо Тавор исказила такая свирепая гримаса, которую Кенебу вряд ли доводилось видеть у этой женщины, но первым заговорил адмирал Нок:

– Командор Хадар, что это за безумие? Верность и служба виканцев были и остаются безупречными.

Мужчина пожал плечами:

– Как я уже сказал, адмирал. Разоблачения.

– Не важно, – отрезала адъюнкт. – Командор, каким образом ваш патруль оказался в этих водах?