– Ты прав, – сказал он, – на этом я не могу закончить. – Он вновь поднял скрипку. – Вот вам другая песня, одна из немногих, которые я, правда, выучил наизусть. Это из Картула. Называется «Танец паральта».

Он опустил смычок на струны и заиграл.

Развесёлая, безудержная плясовая. В заключительной части довольная собой самка пожирала любовника. Весь экстаз происходящего был ясен даже без слов.

Четверо мужчин рассмеялись.

А потом замолчали вновь.

Могло быть и хуже, сказал себе Флакон, торопливо шагая по тёмному переулку. Агайла могла сунуться левее, а не правее, и вытащить у него из-под рубахи не тряпичную куклу, а живую крысу – которая бы её скорее всего цапнула, потому что кусаться И'гхатан любила больше всего. Интересно, пошёл бы их разговор после этого по другой колее? Вероятно.

Проулки Мышатника выгибались и извивались, узкие, душные, тёмные, и споткнуться в темноте о труп было здесь делом довольно привычным… но пять трупов разом – это всё-таки перебор. Флакон застыл, сердце колотилось как бешеное. Смертью пахло повсюду. Желчь и кровь.

Пять трупов, все в чёрном, в плащах с капюшонами. Такое впечатление, что их порезали на куски. И кажется, совсем недавно.

С соседней улочки до него донеслись вопли, полные ужаса. Боги, что там такое? Он подумал, не запустить ли туда И'гхатан, но не рискнул: сомнений не было, что крысиные глаза ему ещё пригодятся, чуть позже, и если он сейчас лишится своего соглядатая, это будет катастрофа. К тому же, я совсем рядом от места, куда мне надо. Я так думаю, по крайней мере. Надеюсь.

Со всей возможной осторожностью он протиснулся мимо трупов и двинулся к выходу из проулка.

Что бы ни послужило источником криков, оно отправилось в другую сторону, хотя мимо Флакона в сторону доков пробежали несколько человек. На улице он свернул вправо и двинулся в прежнем направлении.

И вот наконец оказался у входа в таверну. Покосившиеся ступени вели вниз. На теле выступила колкая испарина. Здесь. Спасибо, Агайла.

Флакон спустился по лестнице, переступил порог и оказался в таверне «У висельника».

Народу в тесном зале с низким потолком было битком, но вели они себя на удивление тихо. Бледные лица повернулись в его сторону, недобрые взгляды сопровождали каждое движение, пока он мялся в проходе, осматриваясь по сторонам.