А раз уж не получилось меньшей, видимо, сойдет и моя. И Лиама. Сириуса. Фирзен до кучи. Гениально.

– Что с нами будет? – спросила я. Ходить вокруг да около этой темы уже не имело смысла. – Даже если все поведутся на твою версию, нас же не встретят наверху с распростертыми объятиями…

– Не встретят. Скорее всего, придется объявить, что ты не в себе. Благо, почва для этого подходящая. Придется попрощаться с карьерой рейнджера и пройти принудительное лечение, но… с другой стороны, ты останешься в живых. И будешь в безопасности. Ты же знаешь…

– Безопасность превыше всего, – глухо отозвалась я, и голос эхом отразился в той пустоте, что заполнила меня за считаные мгновения.

Голова пошла кругом. Губы судорожно скривились, никак не желая складываться в улыбку – удивленную, непонимающую, глупую. Внутри меня больше не было никакой борьбы, она закончилась, только отец договорил и сделал паузу, ожидая, что я отвечу.

Выражение его лица расплылось, и, прежде чем собравшиеся на нижних веках слезы хлынули по щекам, я почти по-настоящему услышала, как что-то во мне надломилось. Я выдохнула:

– Но я же твоя дочь…

Сердце почти остановилось – впервые в жизни я использовала этот проклятый аргумент, впервые в жизни проявила эту унизительную, мерзкую слабость, и… не ощутила ничего, кроме бесконечной, глухой пустоты.

Зато я больше не должна была и дальше вести себя так, словно происходящее – только на мне. Не должна была и дальше вести себя так, будто все это – нормально.

– Я твоя дочь, – с нажимом повторила я, когда вторая порция слез заволокла мне глаза. – Да, мы никогда не были особенно близки. После смерти мамы мы совершенно отдалились. Но… я не понимаю… как ты можешь так со мной поступать?

Он тяжело вздохнул.

– Я не должен заботиться о собственной дочери больше, чем о благополучии всех резидентов вверенной мне станции, – непоколебимо изрек капитан Вэль.

Капитан Вэль. В этот момент я вдруг осознала, что моего отца здесь не было уже много лет. Возможно, его не стало даже раньше, чем умерла мама. Все это время я стремилась к человеку, которого не существует.

– Это не значит, что я не люблю тебя, – сказал этот человек. – Люблю. По-своему. Обещаю, Сионна, я позабочусь о тебе, когда вернемся на Четвертую. Поначалу будет трудно, но я постараюсь максимально оградить тебя от последствий того, что с тобой произошло.

От последствий того, что ты со мной сделал. Что ты сделал со всеми нами, капитан.

Слезы куда-то подевались, равно как и горечь, парализовавшая было мое горло.