— Ну как вам Кэрредайн? — тихо спросил Болдуин. — Он у меня прислуживает по дому. Достойное жалости существо. Собственно говоря, толку от него мало, он, скорее, приносит больше вреда, чем пользы, но должен же кто-то его приютить, вы согласны со мной? — он засмеялся. — Я даже хотел называть его Квазимодо, но мне показалось, что это будет дурным тоном.

Говард резко набрал воздух в легкие, но на этот раз уже я бросил на него предостерегающий взгляд. У Болдуина, несомненно, было весьма своеобразное чувство юмора, но вряд ли нас это касалось.

— Вы… живете здесь один? — спросил я, чтобы сменить тему.

Болдуин посмотрел на меня так, как будто я спросил, не болен ли он сифилисом.

— Нет, — ответил он. — Кроме Кэрредайна, здесь еще живут моя дочь и мой племянник Чарльз. Но они оба уже спят. Вы познакомитесь с ними утром за завтраком, если вам будет угодно, — он резко повернулся и хлопнул в ладоши. — Кэрредайн! Ты что, не слышал? Что-нибудь перекусить для четверых — быстро!

Кэрредайн что-то буркнул, по очереди посмотрел на меня, Говарда и Рольфа, вращая своим единственным выпученным глазом, и засеменил прочь. Он действительно был чем-то похож на Квазимодо…

— Однако, что мы здесь стоим? — сказал Болдуин, как только калека исчез из виду. — Чтобы приготовить еду, потребуется некоторое время. Пойдемте в библиотеку. Лучше поговорим там.

Не дожидаясь нашего согласия, он повернулся и быстрыми шагами направился к двери, находившейся сбоку от нас. Мы с Говардом обменялись долгими недоуменными взглядами. Говард ничего не сказал, но я увидел по выражению его глаз, что он чувствует то же, что и я. Не надо быть ясновидцем, чтобы понять, что с этим домом и с его обитателями что-то не так.

Но я почему-то не испытывал ни малейшего желания выяснять, что же здесь происходит.

Библиотека представляла собой большую, до потолка забитую книжными полками комнату, в которой кроме полок имелись всего лишь прямоугольный полированный стол и четыре стула. Пол покрывали толстые и, несомненно, дорогие ковры, а в камине горел яркий огонь. Не считая окон и двери, камин был единственной частью стены, не заполненной полками с книгами. Болдуин указал приглашающим жестом на стулья, подождал, пока мы пройдем мимо него, и закрыл дверь.

Я с удивлением остановился.

Стол не был пуст. На его полированной поверхности стоял декоративный серебряный подсвечник с десятком горящих свечей, а также четыре тарелки, стаканы и другие столовые приборы. Возле них лежали свежие салфетки. «Четыре тарелки!.. — с изумлением подумал я. — Как будто он нас ждал!»