— Ничего, — ответил я.

Мне было трудно говорить. Я медленно покачал головой, мучительно улыбнулся и в растерянности перевел взгляд с Говарда на Болдуина, затем снова посмотрел на Говарда.

— Ничего, — сказал я еще раз. — Все в порядке. Извините, мистер Болдуин. Я… я, похоже, ошибся.

Болдуин состроил недовольную гримасу:

— Путешествие было утомительным, не так ли?

Я, ничего не ответив, прошел мимо него и захлопнул за собой дверь так резко, что Болдуину пришлось отпрыгнуть назад, чтобы его не стукнула дверная ручка. Мое сердце колотилось. Я стоял посреди огромной, наполненной приятным теплом комнаты, оглядываясь по сторонам, и чувствовал, что меня постепенно охватывает паника. Все вокруг сверкало чистотой и свежестью, как будто с большой любовью было подготовлено специально для меня.

Но я же не был сумасшедшим! Я отчетливо видел, что представляла собой эта комната, когда я открыл дверь в первый раз!

Мой взгляд упал на зеркало над камином. На какое-то мгновение мне даже захотелось увидеть в зеркале отражение комнаты в том виде, в каком она была до этого, но я увидел лишь собственное отражение.

Всмотревшись в свое лицо, я перепугался: мои глаза лихорадочно блестели, щеки ввалились, бледная кожа покрылась маленькими блестящими капельками пота. Я с трудом оторвал взгляд от зеркала, повернулся и подошел к кровати.

Возле нее стояла моя дорожная сумка. Она была приоткрытой, но не распакованной. Это, должно быть, Кэрредайн вытащил наш багаж из кареты и занес в комнаты. Когда я подумал о слабоумном, искалеченном слуге Болдуина, по спине у меня побежали мурашки. То, что происходило вокруг нас в последнее время, с каждой минутой казалось мне все более нереальным: наполовину развалившийся дом посреди леса, в доме живет эксцентричный человек с искалеченным слугой… Все это вполне подходило для того, чтобы стать началом второсортного романа ужасов, но не имело ничего общего с реальной жизнью!

Сам не зная почему, я распаковал свою сумку и достал лежавшую на ее дне трость-рапиру. Болдуин, наверное, подумает, что я совсем свихнулся, если я заявлюсь на ужин с тростью, но при данных обстоятельствах мне было на это наплевать. Я смогу чувствовать себя спокойнее, если под рукой у меня будет оружие.

Однако внутренний голос тихо, но настойчиво нашептывал мне, что это оружие вряд ли эффективно защитит меня от опасностей, которые могут подстерегать нас в этом странном доме…

Пробуждение было похоже на мучительное, бесконечно долгое выныривание из черного небытия. Она словно пыталась выбраться из мрачной пустоты болота, которое своими невидимыми цепкими пальцами удерживало ее сознание и пыталось снова затащить ее в полное забытье. Застонав, она открыла глаза.