Через час мы уже двигались в обратном направлении, в сторону того заброшенного дворика на восточной окраине Дернесса, где затаились Говард и Рольф. Раздобыть повозку оказалось намного легче, чем я предполагал. Я дал миссис Уинден денег, и она наняла повозку с двумя лошадьми. Как она мне потом рассказала, человек, у которого она наняла повозку, смотрел на нее, покачивая головой, но не задал, однако, ни одного вопроса: она была не единственной, кто в это смутное время предусмотрительно стремился покинуть город, тем более что пожар в порту до сих пор так и не удалось погасить, а потому многие люди бежали из города — то ли из опасения, что пожар может охватить весь город, то ли просто поддавшись панике. Мне пришлось просидеть некоторое время, прячась в повозке, пока миссис Уинден не нашла соседку, согласившуюся подежурить у кровати Сэлли в течение ночи. Миссис Уинден не стала мне рассказывать, какие объяснения она давала соседке относительно того, почему ей нужно уйти. Я несказанно обрадовался, когда наконец миссис Уинден вышла из дома и вскарабкалась на козлы повозки. Хотя мы и не говорили об этом, было и так понятно, что, согласившись нам помочь, она подвергала себя серьезной опасности. Если нас поймают, гнев толпы обрушится и на нее.

Было уже почти десять часов, когда наша повозка остановилась перед темной подворотней. Я знаком показал миссис Уинден, чтобы она подождала, молча спрыгнул с повозки и проворно прошмыгнул в подворотню. В первый миг я никого там не увидел: неровный черный квадрат дворика, казалось, был пустым, как будто от Говарда и Рольфа не осталось и следа. Однако после того как я несколько раз вполголоса произнес имя Говарда, из-за мусорного ящика появилась чья-то тень.

— Это ты, Роберт?

Я кивнул, подошел к нему и — тут же замер на месте, увидев, что в его руке блеснуло что-то металлическое. Говард заметил мой взгляд, сдержанно улыбнулся и с виноватым видом засунул револьвер себе под пальто.

— Где ты так долго был? — спросил он. — Мы уже думали, что они тебя схватили.

— Я раздобыл повозку, — сказал я, махнув рукой в сторону улицы. — Как дела у Рольфа?

— У него все еще высокая температура, — озабоченно сказал Говард. — Но вообще он держится молодцом. Помоги мне.

Я пошел вслед за ним за бочки с мусором. Рольф лежал, приподнявшись на локтях, на импровизированной подстилке из картона и тряпья и держал, как и Говард перед этим, револьвер в правой руке, его глаза горели от жара. Лицо Рольфа казалось раскаленным. Мне стало его очень жаль. Впрочем, быть может, он внешне выглядел намного хуже, чем реально себя чувствовал: ожоги всегда придают человеку ужасный вид, даже если они лишь поверхностные, однако они в любом случае причиняют жуткую боль, и, если только не произойдет какое-то чудо, у Рольфа на лице останутся шрамы.