Я не был уверен, что сумею разыскать тот дом. Однако наступившая темнота, как ни странно, помогала мне в моих поисках. Когда я оказался здесь в первый раз, было так же темно, и хотя я тогда не старался запомнить дорогу, мне все же врезались в память кое-какие ориентиры. Поэтому уже через каких-то полчаса я опять стоял перед этим невзрачным домом, испуганно озираясь по сторонам. Я теперь находился довольно близко от гавани и, когда ветер дул с той стороны, я различал потрескивающий звук пламени и крики пожарной команды. Мне казалось, что полгорода было на ногах, пытаясь потушить пожар, и, похоже, у них на это могла уйти еще добрая половина ночи. Так что у нас было достаточно времени…

Я еще раз огляделся по сторонам, затем решительно толкнул дверь и вошел внутрь дома. Коридор с ведущей наверх лестницей показался мне еще более убогим, чем в первый раз, а после холодного, освеженного дождем воздуха здесь просто нечем было дышать. Я закрыл за собой дверь, натянул шляпу еще ниже на глаза — на тот случай, если мне встретится кто-нибудь в коридоре — и стал быстро подниматься по лестнице.

Перед узкой лестницей в конце коридора я остановился. Мне вдруг пришло в голову, что за этой дверью меня могла ждать тьма-тьмущая всяких неожиданностей, и я уже всерьез начал подумывать о том, что мне следует развернуться и бежать отсюда как можно быстрее. Я уж как-нибудь и сам сумею раздобыть повозку или хотя бы лошадь — не зря же я провел большую часть своей жизни среди воров и головорезов!

Но я не развернулся и не убежал. Дело ведь было не только в том, чтобы раздобыть повозку. Чтобы иметь хоть какие-то шансы выбраться из этого города, мы нуждались в помощи людей. Поэтому я взялся за дверную ручку, на секунду прислушался, а затем решительно открыл дверь и вошел в комнату.

Как я и надеялся, кроме миссис Уинден и ее дочери в помещении никого не было. Миссис Уинден сидела на краю кровати Сэлли, слегка наклонившись вперед, и держала в руках чистое полотенце, которым она, по-видимому, вытирала лоб дочери. Когда я открыл дверь, она неспешно обернулась, взглянула на меня и — замерла.

Я одним прыжком оказался возле нее. Она очнулась от своего оцепенения и уже открыла рот, чтобы закричать. Я тут же быстренько — и довольно бесцеремонно — крепко обхватил ее туловище одной рукой и поднял ее на ноги, а другой рукой закрыл ей рот.

— Прошу вас, — быстро сказал я, — миссис Уинден, не кричите. Я не сделаю вам ничего плохого!

Она в течение некоторого времени пыталась отчаянно сопротивляться, но этот порыв погас так же быстро, как и возник. В ее глазах появились слезы. Выражение страха, появившееся на ее лице, когда я вошел в комнату, теперь сменилось ужасом и даже отвращением. Я слегка ослабил хватку, но все-таки еще прижимал ладонь к ее рту.