Выпустить пар всегда бывает полезно. Вот и сейчас мне немного полегчало.

А у Холли глаза покраснели и заблестели от слез, но меня это не волновало. Даже приятно было это видеть.

— Хорошенькое дело! — воскликнула Холли. — Хорошенькое дело! Да это не я, это ты меня поучаешь с самого первого дня, как я только у вас появилась!

— Прошу прощения? — моргнула я, осторожно отступая на шаг назад. — Это я тебя поучаю?

— Да. И прямо сейчас тоже.

— Что? Нет, это я тебя не поучала. Я просто влепила тебе словесную пощечину за твою невероятную тупость и глупость, мисс Манро. А поучать и пощечину влепить, это вещи разные, знаешь ли.

Тут уже сорвалась и Холли.

— Вот видишь? — крикнула она. — Ты рта раскрыть не можешь без того, чтобы не давить, не давить, не давить меня. Что с тобой? Почему ты с самого первого дня терпеть меня не можешь?

— Я? Да я всегда была образцом сдержанности и терпения по отношению к тебе!

— Ну, конечно, конечно. Образцом. Если не считать бесконечного ворчания, охов, ахов, закатывания глазок к потолку…

— Друзья, друзья, — это был Бобби Вернон, окликнувший нас пола. — Хотя я только что очнулся и, возможно, не до конца пришел в себя, но даже в таком состоянии я знаю, что вы совершенно неправильно ведете себя… Нет ничего хуже, чем разругаться, когда ты на задании.

— Категорически не согласен, — подал голос череп. — Ты долго ждала этого момента, Люси. Давай, врежь ей. И не забудь, что я тебе говорил про удавку из вешалки. Очень хороший вариант, между прочим.

Но я не слушала ни одного, ни второго. Я была слишком занята тем, что смеялась в лицо Холли.

— Вот, Холли! — сказала я. — Вот классический пример твоего поведения. Ты всегда остаешься чистенькой, милой, очаровательной, и при этом умеешь волшебным образом так все повернуть, чтобы виноватой во всем оказалась я! Поучаешь и суешься во все! Зануда глаженая! Даже если я расквашу себе нос, ты и тогда начнешь говорить, что я неправильно это сделала!

— Ну, что ты, что ты, как можно! — ответила она. — А то ты еще голову мне за это откусишь!

— Терпеть не могу, когда ты осуждаешь все, что я делаю, только не впрямую, а исподтишка! — кричала я. — Изображаешь из себя не то примадонну, не то школьную учительницу, черт тебя разберет! Короче говоря, все время смотришь на меня свысока и ненавидишь!

— А ты! — притопнула ногой Холли. — Ты похожа на глупую маленькую злую собачонку, которая на всех рычит и лает. С самого первого дня стало совершенно ясно, что ты не хочешь, чтобы я работала у вас. Что бы я ни сказала, ты сразу начинаешь морщить нос, закатывать глаза, отпускать едкие замечания. Сколько раз я силком заставляла себя идти к вам на работу. Из-за тебя. А еще я пару раз за это время едва не подала заявление об уходе.