— А ты, значит, его видишь? — усмехнулся мороженщик. — Кто же тогда ты такой?

Светящийся человек улыбнулся, словно ждал этого вопроса. Он взял в руку ложку, точно такую же как у Салеха, — уродливую ложку из толстого металла, которая прослужила уже много лет и прослужит еще больше. Осторожно оглянувшись и убедившись, что никто на них не смотрит, он вдруг смял ее, будто бумажную, и зажал в кулаке. Кулак засветился еще ярче, вот из него в тарелку потек расплавленный металл. Суп зашипел и моментально превратился в облачко пара.

Салех отшатнулся так резко, что опрокинул стул. Другие посетители, обернувшись, увидели, как он поднимается на ноги. Светящийся человек безучастно вытирал руку салфеткой.

Все подпорки из логики и разума, которые еще удерживали хрупкое сознание Салеха в относительном равновесии, закачались и затряслись сверху донизу.

Он бросился к двери, не смея оглянуться. Только очутившись на улице, он вспомнил, что там очень холодно и что в одиночку он никогда не доберется домой. Но все это было не важно. Важно было как можно скорее убраться подальше от этого— от чудовища, сидевшего напротив него и говорившего человеческим голосом.

Поврежденным плечом он ударился о фонарный столб, и перед глазами у него замелькали звезды. Голова привычно и угрожающе закружилась.

Салех очнулся и понял, что лежит на тротуаре, а на губах у него пена. Люди осторожно обходили его, некоторые наклонялись и заговаривали. Он быстро отвернулся, чтобы не видеть их лиц, и уставился на край тротуара. Прямо перед глазами возникла пара ботинок. Их владелец присел на корточки, и прекрасное, страшное лицо светящегося человека нависло над мороженщиком.

— Ради бога, — пролепетал Салех, — просто дайте мне спокойно умереть.

Джинн помолчал, словно всерьез обдумывая просьбу.

— Нет, — произнес он наконец. — Думаю, еще не время.

Салех попытался бы бороться, будь у него силы. Но его снова подняли и понесли, на этот раз не как мешок с зерном, а как ребенка, прижимая к груди. От стыда он закрыл глаза, а от усталости потерял сознание.

Он только раз ненадолго пришел в себя в вагоне надземки, застонал и попытался встать на ноги, но руки в перчатках удержали его, и он снова провалился в беспамятство. Другие пассажиры искоса поглядывали на них из-за газет, гадая, в чем тут дело. Окончательно Салех очнулся, только когда его прислонили к какой-то двери рядом с кофейней Мариам. Преодолевая боль, он распрямился и на подкашивающихся ногах спустился на тротуар. По улице от него удалялась яркая, как луна, голова светящегося человека.