И моментально, как это бывало и с остальными зрителями, все в этой чудной картине вдруг встало на место. Мир снова закрутился…

Сгущались сумерки. Он стоял на выжженной равнине, со всех сторон окруженной далекими горными пиками. Садящееся на западе солнце вытянуло его тень так, что она стала похожей на тонкий ствол, превратило руки в длинные узловатые ветви, а пальцы — в прутики. Прямо перед ним, в нагретой летним, солнцем долине, начали просыпаться ее извечные обитатели. Он моргнул — и вдруг на пустом месте вырос прекрасный дворец, сделанный из стекла; его шпили и башни сияли в последних золотых лучах заходящего солнца.

Что-то холодное и твердое ударило Шальмана по лицу. Оказалось — пол.

Он лежал как упал и пытался прийти в себя. Потом осторожно поднялся на четвереньки. Комната, к счастью, больше не кружилась. Шальман встал на ноги и, прикрывая глаза ладонью, чтобы больше не видеть потолка, вышел на крыльцо и опустился на ступеньку, потирая ушибленную щеку. Страх, который он испытал раньше, когда разговаривал с беременной женщиной, вернулся и стал еще сильнее, хотя сам он не мог объяснить себе, чего боится. Еще одна загадка.

Шальман постарался подавить тревогу и желание поскорее вернуться в приютный дом. Здесь он чувствовал себя совершенно беззащитным. Кто же такой тот, кого он ищет? Неужели этот таинственный Ахмад? Или это ангел смерти играет с ним в свою игру?

Боль в распухшей щеке постепенно затихала. Шальман заставил себя подняться со ступеньки и снова пошел по улице. След плясал и вился перед ним, маня к следующей встрече.

* * *

После часа ночи шить стало невмоготу. В голове у нее путались тревожные мысли, а пальцы стали неуклюжими, и вместо того, чтобы починить блузку, она проделала в ней новую дыру. Немногие полуночники, проходившие под ее окном, были либо пьяны, либо искали место, где можно справить нужду, и только усиливали ее беспокойство.

Записка Майкла лежала на столе, сильно помятая оттого, что в досаде она сжала ее в кулаке. Фразы в ней были холодными и официальными, совсем не в духе Майкла. На всю записку ни одного ласкового слова. Может, он что-то скрывает от нее? Она вспомнила их разговор о Джозефе Шале. Неужели у них с Майклом что-то произошло? Ах, как она ненавидела эти скупые слова на бумаге! Разве может она узнать правду, если его нет рядом?