Просыпайся, пернатый друг! — ухмыльнулся Данька, напрягаясь и будто подтаскивая железного ворона к себе — как тяжелый воздушный змей на металлическом тросике. И вот — потекли по нити горячие волны, мягкими толчками передаваясь в Данькину руку, жарко онемевшую почти по локоть: ворон проснулся. Он летит к хозяину.

Данька прикрыл глаза: и вдруг… увидел свою птицу. Мрачную молнию над вогнутым зеркалом воды. Видение было ясным и отчетливым, но — кратким, как сухой проблеск фотовспышки: только контуры и тени, никакой цветности. Вода и птица — и снова темнота перед глазами.

Когда он раздвинул ресницы и огляделся, Посуха уже не было на корме. Ушел беспокойный старичок.

V

V

Бывший главарь разбойничьей ватаги, а ныне просто главный наследников кормчий Стыря едва не выронил из цепких клешней деревянное кормило «Будимира».

— Княжич! Ты чуешь?

Княжич Зверко кивнул. Он именно чуял: еще не мог слышать странный ноющий звук, похожий на плач сотни болезненных волынок. Но уже уловил невнятную, тревожную вибрацию в воздухе. Недобрую дрожь, долетевшую из-за холмов, мирно зеленевших прямо по курсу.

Тут Зверко увидел, что у Стыри мелко подрагивают руки.

— Я знаю этот позвук, — сказал кормчий. — Это Чурила. Впереди из-за широкого поворота выплывали Присады Висохолма — редкие домики среди сплошных лугов. «Странно, — подумал наследеник, — травокос начался, а здешние мужики медлят». На лугах не было ни одного косаря. Тьфу, что за вонь — сладковатая, тошнотворная…

— Я знаю этот смрад, — сказал кормчий Стыря. — Здесь был Чурила.

Кончились луга, показался задымленный висохолмский пригород — ветряки да голубятни в рыхлой зелени вишневых садов. А вот и городище: на крутом холме прочернела древняя, опаленная частыми вражьими приступами каменная стена с изрубленным бревенчатым насадом — за много лет бревна измочалились, побурели от крови, обросли колючим наростом обломанных стрел. Вот он, легендарный Висохолм, пограничный город Залесской Руси. Слава Богу, все в порядке. Укрепления целы, неприятельской армии не видать, а вон и людишки белыми пятнышками мелькают у пристани…

И вдруг наследник испугался.

Что-то не так. Что-то чуждое, нерусское было во внешности городища. Зверко быстро посмотрел в ту сторону, куда указывала загорелая рука кормчего. Прямо из середины укрепленного кремля в нежно-голубое небо торчало нечто. Пока невысокое, еще недостроенное. Чернокаменное, изукрашенное рогатыми статуями, желтыми цветами и мутно-золотистыми побрякушками. Ветер донес с того берега… музыку. Все тот же ноющий плач — только теперь он усилился, оброс медным шорохом бубенцов и ритмичным потрескиваньем гремушек… Звуки долетают именно оттуда, из непонятного сооружения с блестящими рогами на чешуйчатой крыше.