Вдруг желтые страницы зашелестели. Книга закрылась сама собой. И единственный живой огонек на подоконнике едва не погас. Из черного воздуха материализовался старик. Конусообразная шляпа прикрывала поседевшие виски. А глаза… Его глаза, походившие на две угольные точки, яростно блеснули.

— Ты! — зашипела женщина.

Седой старик хлопнул в ладоши. Книга отъехала в сторону.

— Я предупреждал…

— Как же! Помню каждое твое слово, когда ты проклинал меня. Я использовала чужую силу, чтобы приворожить его, но ты все равно наказал меня. Но как толькоЭмма прочтет послание, я верну все, что утратила!

— Замочи! Немедленно. Опомнись. Прошу! Твоя мать сгинула благодаря их мерзким ручонкам! А она только и хотела наделить души жалких существ красотой, любовью, миром и согласием, помочь избавиться от собственного величия. Но они беспощадно «убили» в ней то, что она хотела им подарить, силы иссушили ее…

— К чему ты опять поднимаешь эту тему? — женщина приподняла брови. Густые. А так у нее было довольно миловидное лицо. Круглое, и золотистые волосы она почти всегда зачесывала назад, на левый пробор. А сегодня, голубая лента в тон оборке ее платья, была вплетена в достаточно толстую косу.

Седой снял плащ, скинул с головы конусообразную шляпу. Женщина притихла на своем стуле и без конца поглядывала на свою книгу. Но так, чтобы не замечал ее открытого интереса старик. Он был довольно худощав, всегда ходил в одном и том же дорожном костюме и не отличался внешностью от обедневшего дворянина. Седой много лет жил с этой мыслью, с этой легендой. Правду не знали даже его камердинер и миссис Мопсли, кухарка. Он мог бы заполучить состояние, мог бы потребовать у правителя титул посолиднее и многое другое, но предпочитал праведно жить на то, что давала земная жизнь — на скромный учительский заработок.

— Знаешь, я довольно часто бываю в спальне Эммы и любуюсь тем, как она спит, — сказал старик и огонек свечи заколыхался на подоконнике. Такой не высокий, но обжигающий. Мерцающий, с рваными краями. Если бы только была возможность поднести руку. Согреться… Седой моргнул…

— Не все так просто, — заметила женщина.

— Да, не все. Если Эмма не впитает силу Белого Камня, мы навсегда потеряем ее, такова цена сделки. Припоминаешь?

Лицо женщины побледнело, а седой склонился над ней. Волосы его серебрились в лунном свете. Ухмылка появилась на черных губах, он смеялся и выдавал ужасные нечеловеческие звуки. Женщина стукнула кулаком, старик выпрямился. Плащ и перчатки прыгнули ему в руку.

— Я должен был предупредить, и миссию свою выполнил! — конусообразная шляпа взлетела на его седую голову.