После падения Эрис – всего три ночи назад – Эйвери разогнала вечеринку и вызвала копов. Они прибыли на место практически сразу. Девушка отвела их на крышу и дрожащим голосом объяснила, как пригласила туда некоторых друзей, чтобы полюбоваться видом. Вчетвером они отправились в полицию на допрос. Как и договаривались, все придерживались истории Леды: Эрис была пьяна и поскользнулась.

Эйвери потрясло, как легко приняли их ложь.

Никто не потребовал доказательств и не выдвинул обвинений. Эйвери знала, что она виновата хотя бы в том, что открыла люк на крышу, но в итоге наверх поднялась бригада ремонтников и навсегда запечатала его. А теперь взгляды окружающих преследовали ее пуще прежнего. «Какое безрассудство проявила Эйвери Фуллер! – шептались они. – Пустила свою выпившую подругу на крышу. Какой трагический несчастный случай».

Зазвучал огромный церковный орган, все поднялись для похоронного гимна. Эйвери взяла старомодный молитвенник – в этой церкви слова не проецировались на линзы – и стала хрипло подпевать. Книгу она держала правой рукой, а левая, та, что ближе к Атласу, была опущена. Парень коснулся мизинцем ладони Эйвери, осторожно, словно безмолвно поддерживал ее.

Девушка сделала вид, что не заметила. Она чувствовала, как Леда пялится на нее сзади, словно испытывая Эйвери на прочность.

Она не понимала, как ей быть с Атласом. Эйвери так сильно любила его, что это причиняло боль. Любовь наполняла каждую клеточку ее существа. Но теперь ее чувство было слишком сложным, омраченным трагедией и скорбью.

Теперь они не могли убежать, ведь Леда знала правду. Прежде все можно было уладить – родители сочинили бы какую-нибудь историю, как в прошлом году после исчезновения Атласа. Но Эйвери не сомневалась, что стоит им уехать, как Леда тут же раскроет их секрет. Девушка не могла поступить так с родителями. Они с Атласом должны остаться, по крайней мере, пока не придумают, что делать с Ледой.

«Тайна за тайну», – язвительно подумала Эйвери. У нее тоже имелось теперь тайное оружие против Леды. Но сколько продлится это хрупкое перемирие?

Теперь все иначе. Казалось, жизнь до гибели Эрис проходила в другом мире. Прежняя Эйвери исчезла. Прежняя Эйвери была сломлена, а из осколков явилась новая – более суровая и настороженная.

Стоя в церкви и не имея возможности оплакать подругу, Эйвери подумала, что никогда не почувствует себя в безопасности, пока рядом крутится Леда.

Мэриель

Мэриель

Мэриель стояла в задних рядах церкви в тени, сама напоминая тень. Девушка оделась в то самое черное платье, которое так не понравилось Эрис, – другого подходящего в ее гардеробе не было, – но вместе с накинутым поверх свитером, черными балетками и серьгами с искусственным жемчугом оно смотрелось вполне прилично. Мэриель даже не накрасилась своей излюбленной алой помадой, только припудрила покрасневшие веки, опухшие от слез. Ей хотелось хорошо выглядеть, провожая Эрис в последний путь. Ее единственную любовь, хотя Мэриель так и не сказала об этом.