– Нет, конечно. Разве что вот этот – ну точь-в-точь сатир, трахающий нимфу.

– Тьфу! – рассердился Фесс. – Я тебе о деле говорю. О том, почему ваши гнёзда так легко вычислялись и брались.

– Ты нашёл предателя? – Глаза Атлики округлились. – Ты можешь назвать его настоящее имя?

Фесс вздохнул.

– Атлика, то, что ты видишь, – опознавательный знак, чёткая магическая метка. Руны – из арсенала так называемой рунной магии. Переписчики старательно копировали книги Салладорца, а вместе с ними – и эти руны. Невольно, конечно, самих рун они и вовсе не видели. А вот потом кто-то очень ловко научился чувствовать это рунное заклинание. И безошибочно наводить на ваши ковены или святых отцов-экзекуторов, или стражу Академии.

– Ты хочешь сказать… – Голос Атлики не предвещал ничего хорошего.

– Я просто хочу сказать, что ваши книги – меченые. И Академия этим искусно пользуется, – торопливо проговорил Фесс. – Предатель действительно был – в ближайшем окружении Салладорца. И он – или она – каким-то образом пометил текст. После этого Святой Инквизиции оставалось только следить и ждать. Как только гнездо набирало силу, становилось опасным – его уничтожали. Позаботившись при этом, чтобы кто-нибудь спасся, унося с собой роковой трактат.

С лица Атлики сошла вся краска. Она забыла о еде, так и застыв с надкушенным ломтем ветчины в руке.

– Отсюда следует, Атлика, что мы попались, – жёстко произнёс Фесс. – Бежать бесполезно, я не сомневаюсь, что за домом следят. Я также не сомневаюсь, что каждый твой шаг известен отцам-экзекуторам. Боюсь, что очень скоро нам придётся драться.

– И ты знал всё это… и спокойно спал, дожидаясь меня? – прошептала Атлика. Губы её предательски задрожали.

Неясыть пожал плечами.

– Не люблю оставаться в долгах. А спать там – не спать… неважно. Если б отцы-инквизиторы пожаловали, я бы их и так почувствовал. Да и, кроме того, скрывается только виновный. А я за собой вины не чувствую. Вот и ждал тебя… сестра.

Атлика растерянно молчала, глядя то на книгу, то вновь на Фесса.

– Ну так что же делать, маг? – Кажется, это называется «стон последней надежды».

– Ничего, сестра. Не бойся… живой в руки святых отцов я тебя не отдам.

Атлика тихонько взвизгнула, сама зажав себе рот ладонью.

– Выброси книгу, – с нажимом сказал Фесс. – Выброси, а ещё лучше – сожги.