— Пошли, пошли!

Повторять два раза не пришлось. Испуганно храпя, дракониды сорвались с места в галоп и с цоканьем унеслись в ночь. Земля дрогнула вновь, и я едва устояла на ногах. Коннар очутился передо мной и велел:

— Давай руку, Кошка! Попробуем убраться отсюда и не переломать костей!

Без лишних раздумий я протянула ему ладонь. Крепко схватив меня за запястье, наёмник помчался прочь от страшного столба, ловко перемахивая через препятствия. Я старалась не отставать, отгоняя от себя навязчивую мысль: стоит оступиться, как точно вывихну плечо или сломаю ногу. И это в лучшем случае!

Подземный гул словно преследовал, сотрясая землю и заставляя её с неприятным шелестом осыпаться. Обернувшись, я увидела, что канава, через которую мы только что перескочили, поглотила сама себя, обвалившись вовнутрь огромными кусками почвы. Уточнять, правильное ли направление выбрал наёмник, уже не имело смысла: впереди замаячило тёмное пятно леса. До него оставалось не более трёх десятков шагов, когда твердь под ногами исчезла.

Я не сразу поняла, что произошло, как небо над головой резко ушло вверх, а рука северянина разжалась. Всё вокруг затопила кромешная темнота. Я упала на колени, больно ударившись обо что-то, похожее на россыпь мелких камней. Глубокий вдох опалил лёгкие резким запахом прокисшего хлеба. Я глубоко закашлялась и провалилась в небытие.

***

Не хочу, чтобы мои сны возвращались. Не желаю вновь чувствовать тупое лезвие кошмара, вспарывающее подсохшую корку ран. Почему бы всем этим тёмным видениям и призракам прошлого не остаться там, где им самое место — в дремотной трясине, именуемой Междумирьем?

Да только никто не спрашивал о моих желаниях.

Удар сердца, больно отозвавшийся в подреберье, отогнал вязкую муть и заставил широко открыть глаза. На сей раз я не ощутила ни удивления, ни страха. Лишь обречённость, граничащую со слабым интересом. Это место было до зуда в скулах знакомо мне — и незнакомо одновременно.

Чёрный жёсткий песок, перемешанный с хлопьями сажи и золы, обволакивающий босые ноги. Сизые волны моря, в беззвучной ярости бросающиеся на берег. Уродливый дольмен, возвышавшийся по правую руку от меня, облепленный чёрными жуками так густо, что кажется, будто он шевелится, поблескивая в тусклом свете, льющемся из ниоткуда. Ветхая роба, накинутая на голое тело, истрепанная до прозрачности, будто с последнего моего визита сюда минули столетия.

Возможно, здесь и время течёт по-другому? Здесь, в Коннемаре, по ту сторону Междумирья?

Я медленно побрела вдоль берега, вздрагивая всякий раз, когда нога проваливалась в вязкий песок. Чудилось, что пальцы вот-вот нащупают чей-нибудь жесткий панцирь, замершие в ожидании клешни или жадно раззявленную слюнявую пасть. Отгоняя эти жуткие образы, я тряхнула волосами и беспомощно огляделась.