Его голос дрогнул, и в нём прорвалась искренняя ненависть:

— Ты не заметила, крошка, что зачастила в Междумирье? У него есть ещё одно свойство: оно неумолимо затягивает тебя. Я не могу дождаться того момента, когда ты уже не сможешь найти дорогу обратно!

Он вдруг осёкся, снова глядя куда-то поверх меня, помедлил и, повернувшись спиной, растворился в тумане.

Почему-то я была уверена, что, обернувшись, увижу Синеглазого.

Я ошибалась.

Келья пустовала.

***

Туман давно рассеялся, а я всё лежала без движения, боясь лишний раз пошевелиться. Рука так и застыла у лица. Уверенность, что, стоит мне притронуться к губам, как нащупаю мерзкие жилы, крепла с каждым ударом сердца.

Прощальный подарок от Сокола?

Краем глаза я заметила, как подрагивают веки северянина. Наверняка он проснулся во время визита моего бывшего возлюбленного, вот только что же он видел? Серый туман? Ледяную пустоту или бесконечное ничто? Выяснять совершенно не хотелось. Туманные намёки Сокола о неведомых зрителях достигли своей цели, вселив отупляющий страх. Теперь казалось, что отовсюду, из самых потаённых уголков кельи тонкими нитями паутины ко мне тянутся липкие жадные взгляды, укрыться от которых нет никакой возможности.

Прекрати, Кошка. Это был всего лишь ночной кошмар. Сокол уже являлся тебе — тогда, в Ранаханне, помнишь? И ничего страшного не произошло.

Да, если не считать той мерзкой твари из медальона калифа. Она-то и устроила мне экскурсию в Междумирье.

Мысль сбилась. В ушах зазвучал сиплый голос, когда-то принадлежавший Руанне:

"Тьма Междумирья ползёт за тобой по пятам".

Я судорожно скорчилась, прижимая ладони к ушам. Сквозь шум тока крови продолжал пробиваться настойчивый шепот кшайсы. На сей раз он звучал как шипение волны, набегающей на песок, и можно было разобрать только:

"Берегись… Берегись… Берегись!"

Шипение нарастало, и оставалось только сильнее прижимать руки. Я была готова молиться всем известным богам, лишь бы прекратить это, когда всё перекрыл громкий голос, в котором я не сразу опознала старую Молли-Энн:

— Синие глаза, девочка! Найди их, во что бы то ни стало!

Всё мигом стихло. Оцепенение отпустило, будто с тела сдернули плотную сеть. Я смогла разогнуться и отнять ладони от головы. Повисла тишина, но уже не такая давящая, как прежде. Зловещая тьма превратилась в обыкновенную ночную. Ощущение назойливых взглядов испарилось. Мотылёк как ни в чём не бывало возобновил свои гудящие попытки пробиться внутрь. Я поняла, что времени больше терять нельзя.

Первый день пребывания в монастыре иссякал.