И любила ли она его вообще?

– А ты знал? – спросил Кратос тихо.

– Нет. Она ничего не рассказывала мне о себе, – ответил Атрей.

Проходили минуты. Никто из них не заговаривал. Потом Атрей вернулся к изображениям.

– Я великан, – сделал он вывод.

Кратос посмотрел на него, затем на изображения. Кем же его жена была на самом деле? Почему она скрывала от него такой важный факт?

– Почему она не сказала нам? – спросил Атрей. – Она думала, что мы не поймем?

– Может, она не могла открыться нам. И послала нас сюда, чтобы мы узнали истину сами, – предположил Кратос.

– Но зачем скрывать истину от тех, кого она любила больше всех на свете?

– Ты задаешь вопросы, ответить на которые не могу даже я.

– Но почему просто было не сказать нам правду?

– Возможно, истина была слишком опасна, даже для великана.

Эти слова пробудили в голове у Кратоса нехорошие мысли. Что-то в этих рисунках оставалось непонятным. Что-то было в их жизни, чего он не мог осознать раньше. Но теперь…

– Мы должны верить в то, что у твоей матери были веские причины, чтобы…

Кратос замолчал; ему нужно было обдумать свое прошлое. Необходимо было время, чтобы сложить кусочки своей прошлой жизни.

– Бальдра не отправляли искать меня, – пробормотал он. – Он с самого начала искал ее… Не зная, что она стала пеплом.

Кратос положил руку на плечо сына.

– Она была здесь. Видела каждый наш шаг, прежде чем мы его сделали. Как будто она всегда оставалась с нами… наблюдала за нами… вела нас домой, – сказал Атрей.

Мальчик вернулся к выходу из святилища.

– Скорей! Посмотри, мы на пальцах великана. Я вижу впереди высочайшую вершину – вон там. Мы почти дошли до конца.