Так Эрик Удачливый лишился младшей дочери, Мары Доброй.

В ту же ночь Астрид умерла от горя. Умерла тихо и быстро, как первый снег.

С балконов сталкивают чаще, чем падает кто-то сам. Чтобы не давать почвы тёмным слухам, Эрик никому не сказал правды, а похоронил тела в подземелье замка.

Три года и три месяца Эрик жил только сыном. Он исполнял любые его прихоти и желания, готов был убить за его слезу и отдать жизнь за его улыбку. Он совсем обезумел от этой любви, и когда мальчик сообщил ему о заговоре с целью завладеть замком, рабами и убить хозяина и наследника, Эрик даже не стал спрашивать, как он это узнал. Он просто выгнал всех слуг, пригласил бывших друзей, тридцать девять хирдманов, на ночной пир, сам им прислуживал, а потом повёл их в подземелье, показывать богатство. Там он их и запер, а сам нажал на потайную скобу. Через две минуты подземелья оказались заполнены морской водой.

Так Эрик Удачливый лишился друзей верных.

Он стоял в подземелье и слушал, как хирдманы стучат кулаками в стены в предсмертных судорогах. Когда всё стихло, даже шум воды, кто-то тронул Эрика за рукав. Конунг обернулся и увидел Грани. Он так любил сына, что даже не спросил, как безногий хилый мальчик сам добрался до подземелья. Вместо этого он спросил, взяв малыша на руки и прижав к груди:

— Что ты хотел, маленький Грани?

— Отец, выведи меня к южной стене замка, напротив моей комнаты, мне нужно тебе кое-что показать.

И отец не сказал ни слова. Он даже не напомнил ему, что вокруг южной стены замка море. Прикажи ему сын, и он бы без страха спустился прямо в ад.

Они выбрались из обезлюдевшего замка, прошли к южной стене, и здесь холодные брызги вернули Эрика в реальность.

— Куда идти? Здесь море, — спросил он.

Сын ничего не ответил, только загадочно улыбнулся. Эрик стал ждать.

Вскоре начался отлив. Сын велел отцу спуститься с ним на обнажившееся дно. Когда отец шёл, он задел что-то ногой, наклонился и заметил, что это увешанный тиной детский скелет. Сердце Эрика сжалось от страшного предчувствия.

Ночь не была холодной, но конунга трясло в ознобе. Он положил Грани на камень и, отойдя на несколько шагов, по-новому взглянул на сына. Сын продолжал загадочно улыбаться. Отблески луны бликовали в его нежных глазах, а ветер развевал тонкие волосы.

— Что ты ждёшь? — спросил мальчик.

— Твоих приказов, — как всегда, ответил отец, только теперь в голосе бывалого воина дрожи было больше, чем любви.

— Ну неужели непонятно? Ищи мои ноги, — сказал мальчик.

Не отрывая взгляда от ребёнка, почему-то боясь повернуться к нему спиной, Эрик наклонился и стал шарить руками. Мальчик сидел в шаге от детского скелета и своей улыбкой подавлял волю конунга.