А что, если этот лжец на троне опять поставит меня перед выбором?! Опять заставит служить лжи?!
Феодор говорил очень долго, потому что об этих вещах он молчал всю жизнь. Увы, а может, к счастью, но когда Кривой Купец коснулся варяга, выяснилось, что тот спит.
Кинтарийский Циклоп оставил его и некоторое время шёл по колено в морской воде, шепча имя того, кого надеялся навсегда забыть, того, кто пал жертвой его оговора. Потом он упал в море, в надежде, что его солёная свежесть, как обычно, принесёт ему облегчение. Но этого не произошло. Тогда он вышел на берег и снял с себя одежду, чтобы просушить.
— Высоко сижу, далеко гляжу, всё, прохвосты, вижу!
Гребцы вскочили с сундука как ужаленные, с ненавистью глянули на Волока-анта и вернулись к работе. Волок-ант пригрозил им шутливо пальцем и снова притворился, что спит.
Эти гребцы были новичками в команде. Когда хозяин пригласил их побороться, они поддались. Этого Феодор не любил, и, чтобы впредь неповадно было, раздражённый купец приказал им упражнять силу всю ночь, то есть таскать с места на место сундук, пока остальные гребцы спят. Разумеется, когда тот, кто за ними присматривал, ушёл спать, провинившиеся решили отдохнуть, но Волок-ант ради собственного развлечения решил поиграть в надсмотрщика.
В этом не было ничего смешного, но Феодор почему-то засмеялся.
— Прощаю! — крикнул он.
Радостные гребцы покинули берег, и Волок-ант, посмеиваясь, пошёл вслед за ними.
Феодору вдруг стало легко и радостно на душе. Он вспомнил о своём дальнем родственнике в горах далёкого Кауказуса, куда можно отправить черноглазых наследников, пока в стольном граде будут твориться большие дела.
Кинтарийский Циклоп смотрел на корабли, набитые золотом, и это золото само собой превращалось в дорогие ламиллярные доспехи и крепкие железные шлемы, в широкие мечи и тяжёлые булавы, в обоюдоострые секиры и длинные копья. Во все те вещи, которых так не хватало три века назад людям, которым надоел запах горелой человеческой плоти, коим басилевсы освящали площади стольного града вместо фимиама.
Великодушный Мессия сжалился, и мысли, от которых хотелось умереть, опять покинули голову Кинтарийского Циклопа. Голова его была полна великих планов, поступь тверда, а душа горела тем самым неукротимым огнём, о котором ему говорил предводитель варяжской дружины.
Нет, рано тебе ещё покидать мою команду, Олаф-рус!
Ник. Романецкий
Ник. Романецкий
ВОРЬЯ НАЛОЖКА
ВОРЬЯ НАЛОЖКА
Антон вошел в кабинет, как положено по уставу, — упругим шагом и при целеустремленном взгляде, всем своим видом показывая готовность выполнить любое задание отечества.