— Фа-фа-соль-ля, — пропел Станимир. — Фа-фа-соль-ля-ля!

Чародей радостно хлопнул в ладоши:

— Порядок, брате! Ваш музыкальный слух полностью восстановлен. — Он поднялся из-за стола и продолжил официальным тоном: — Поелику законы Колдовской Дружины, касающиеся связи с Ночным волшебством, не были нарушены, никто из замешанных в инциденте наказан не будет. Однако вам, брате, придется выплатить Рукосую Молчану проигранные пятьсот целковых и заплатить неустойки потерпевшим!

* * *

Неустойка пришлась ратнику как нельзя кстати, ибо он только что (срамное выражение!!!) уступил участи и отдал свою дочь в жены соседскому сынку-лоботрясу.

Вновь обретший суть жизни Станимир быстро наверстал потерянное.

Словом, все остались довольны исходом дела. Окромя дочки ратника: она сразу обнаружила, что молодой супружник доставляет ей в постели гораздо меньшую усладу, чем той, первой ночью, когда папенька непрошенно ввалился в спальню.

Увы, у нее не было колдовской силы, чтобы понять, чем различались ментальные атмосферы той ночи и наступившего медового месяца. А мужу-волшебнику Станимиру Копыту — слезыньки горючие! — и в голову не пришло хотя бы еще раз использовать переложение акустической формулы «фа-фа-си-бемоль-до второй октавы». Иначе он был бы обеспечен благодарными клиентками до конца своей жизни…

Наденька ощутила приближение визитера загодя.

Ясной пожаловал к палатам князя пешком. Не учуянный стражевыми псами — наверное, лишил себя запаха, — перебрался через ограду, никем не замеченный приблизился к черному ходу. За какие-то пять минут снял охранное заклятие, наложенное домашним колдуном князя. Двери Наденькиной темницы, правда, потребовали от него гораздо большего труда, поскольку, опричь заклятия, запирались всякий раз еще и на добрый аглицкий замок. Для кого другого двери стали бы непреодолимым препятствием, но для нынешнего гостя…

Наденька-то хорошо слышала, как он покряхтывал, разбираясь одновременно и с заклятием, и с замком. Непростая работа даже для молодого…

Наконец раздался облегченный вздох, донеслось удовлетворенное бормотание.

Двери темницы бесшумно отворились.

Наденька давно догадалась, что Ясной пришел за нею, и сидела, затаив дыхание. У нее появилось странное ощущение, будто такое уже случалось, умыкали уже ее из этого дома, и не единожды… Наверное, ей просто заранее снилась нынешняя ночь. Ибо все другие объяснения были полной ерундой. Никто с того самого момента, когда князь передал деньги в руки продавца, на нее не покушался. Да и неудивительно — забраться в дом князя Лопуха осмелился бы разве лишь отъявленный тать-волшебник, коих в мире и не бывает вовсе. Либо Ясной… Лет десять назад, правда, залез кто-то в княжеский сад, но был тут же схвачен доблестным домашним колдуном, почуявшим предстоящее злодеяние, и немедля сдан городской страже. Зачем преступник проник в сад, Наденьке осталось неизвестным — князь при ней ни разу не заговорил о случившемся, — но она воображала себе, что тать явился за нею… Иное предположение было бы откровенным скудоумием — чего ради еще можно так рисковать?..