Наденька знала, что умерла пять лет назад. В приюте для престарелых — как всякая женщина, которую боги наказали бесплодством и безмужностью. Как всякая шлюха, сумевшая избежать гибели от побоев и пьянства… Умирала в безбрежном одиночестве, а он, оказывается, знал. Знал и не приехал! Предал ее во второй раз!.. Правду люди говорят: «Единожды предав — предашь и многажды…»

Он вновь смотрел на нее. Теперь в руке у него был нож.

— Не хочу, чтобы вас видели чужие глаза… Она ушла, я уйду, а вы останетесь, та, кто меньше всех заслужил награду остаться… — Голос его вдруг ожесточился. — Нет, я не дам вам остаться! Это будет несправедливо, в первую очередь по отношению к ней!

Он, кряхтя, встал, отбросил в сторону ящик — задавленно звякнула пустая бутылка. Спотыкаясь, бочком, подобрался к Наденьке и замахнулся.

Наденька сжалась в страхе. Зажмурилась.

Но удара не последовало.

Он пристально вглядывался в ее лицо пьяными глазами и беззвучно плакал.

— Нет, не могу, — сказал он через какое-то время. — Не мо-гу!

Нож выпал из его десницы и воткнулся в замызганный пол.

— Я любил вас всю свою жизнь, вы были моим ребенком, вы были моей семьей, моими воспоминаниями и надеждами… — Кажется, он начинал заговариваться. — Живите дальше, я уйду один.

Его шагнуло, и он поневоле опустился на четвереньки. Подполз к хлипкому скрипучему сооружению, на котором в княжеском доме не стал бы спать самый распоследний слуга, ткнулся лицом в серую подушку.

Наденька облегченно вздохнула. И вдруг поняла, что минуту назад он подарил ей жизнь, во второй раз. Как полвека назад. Два раза предал и два раза подарил жизнь. В самом сердце ее родилась благодарность к этому спившемуся старику. Кажется, дочерний долг состоит и в том, чтобы твой отец не умер в безбрежном одиночестве. А он ныне умрет, это Наденька понимала точно. Даже до утра не доживет, иначе бы не умыкнул ее. Она не знала, откуда к ней пришло это понимание. Пришло и пришло. Как будто это уже происходило когда-то с нею… Может, именно таким способом боги разговаривают с простыми смертными?..

Благодарность росла в ней, как ребенок во чреве матери, захлестывала душу теплыми волнами, рвалась наружу.

И тогда Наденька поднялась со стула. Обогнула все еще торчавший в полу нож, приблизилась к ложу и устроилась рядом со спящим.

Пьяный оборванец тут же зашевелился.

— Ш-ш-ш, — прошептала Наденька. — Это я. Я пришла.

— Да, — пробормотал он. — Это вы. Вы пришли. — Он пьяно всхлипнул. — Вы приходили ко мне не раз. И всегда во сне. Что ж, это были не самые худшие сны в моей жизни. Сны-мечты, сны-надежды. Как имя будущей княгини…