То скрипнула каменная дверь у меня за спиной. Я безошибочно определил источник звука и, не веря своим ушам, обернулся в изумлении и страхе.

Я поспешно привлек к себе Бьянку, и мы встали перед каменной дверью, глядя, как она открывается.

Сердце мое билось как безумное. В легкие с трудом поступал воздух.

Я знал, что на такое способна только Акаша, и, когда доступ полностью расчистился, я узрел новое чудо, способное поравняться с первым немыслимой красой и добротой.

Из каменного коридора полился несказанно яркий свет.

Я до того растерялся, что не мог двинуться с места. И при виде потока неописуемо прекрасного света на меня снизошло настоящее, неподдельное счастье. Казалось, сейчас невозможно испугаться, невозможно не разгадать смысла происходящего.

– Идем, Бьянка, – сказал я и потянул ее за собой.

Она вцепилась в свой сверток, словно от него зависела вся ее жизнь, а я держался за нее, как будто, не имея рядом с собой очевидца, упал бы навзничь.

Мы вошли в каменный коридор и медленно направились в ярко освещенное святилище. Там полыхали все бронзовые лампы. Сто свечей светились ровным светом. И едва я успел отметить эти подробности, едва успел обрадоваться спокойному величию обстановки, как дверь с грохотом закрылась за нами – то камень загромыхал о камень.

Я взирал поверх сотни выстроенных в ряд свечей на лица божественных Матери и Отца, видя их такими же, какими увидела их Бьянка, новыми, благодарными глазами.

Я опустился на колени, и Бьянка опустилась рядом со мной. Я трепетал. Потрясение оказалось настолько велико, что у меня захватило дух. Никакими словами я не мог бы объяснить Бьянке всю важность происходящего. Я только напугал бы ее. А царица никогда не простила бы мне небрежных слов.

– Ничего не говори, – прошептал я. – Это наши Прародители. Они отворили дверь, я не смог бы. Они зажгли для нас лампы. Они зажгли свечи. Ты не представляешь, что означает это благословение. Они пригласили нас войти. Мы можем отвечать только молитвой.

Бьянка кивнула. Ее лицо выражало благочестие наряду с удивлением. Важно ли Акаше, что я привел к ней прелестную служительницу?

Тихим почтительным голосом я изложил историю Священных Прародителей – простым и торжественным языком. Я рассказал Бьянке, как много тысяч лет назад в Египте они стали первыми из тех, кто пьет кровь, объяснил, что им больше не требуется кровь, что они не двигаются и не говорят. Я их хранитель и страж, так было всю мою бессмертную жизнь и так будет вечно.

Все это я рассказывал, чтобы Бьянка ничего не испугалась, чтобы не испытывала ужаса перед двумя неподвижными фигурами, не мигая глядящими в пустоту в ужасающем молчании. Так и вышло, что я предпринял все меры предосторожности, посвящая нежную Бьянку в удивительную тайну. Она сочла их прекрасными, и только.