– Они хотели, чтобы Роуан узнала о том, что с ними случилось, – спокойно сказала Лоркин. – Чтобы Скрытый народ не исчез с лица Земли.

Роуан вздохнула. Невыразимая печаль отражалась на ее лице.

Потом она развела руки в стороны и выпроводила нас из кухни – так врач уводит посетителей от смертного ложа.

Мы вышли на теплый воздух. Окружающий пейзаж казался таким благостным, мерно накатывали на берег волны, остров очистился от насилия.

Я посмотрел на освещенные дома, на темную массу джунглей и еще раз исследовал их на предмет присутствия людей или Талтосов. Плотность живых тварей была так велика, что разобраться, кто есть кто в этих джунглях, мне было не под силу.

Я чувствовал себя совершенно опустошенным, но в то же время меня крайне волновали оставшиеся в живых Талтосы. Что конкретно ожидало их в недалеком будущем? Команда ассистентов с замороженными телами на носилках пробежала мимо нас к самолету. Мы же, не торопясь, шли по взлетно-посадочной полосе.

– Отец действительно просил об этом, он хотел, чтобы их заморозили? – искренне спросил Оберон, в его голосе больше не слышались пренебрежительные интонации. – Он добровольно пошел на такую смерть?

– Так Родриго всегда говорил, – ответила Миравиль, всхлипывавшая в объятиях Стирлинга. – Отец сказал мне, чтобы я спряталась от плохих людей, поэтому меня с ним не было. Они нашли меня только на следующий день. Мы с Лоркин укрылись в домике рядом с теннисными кортами. Мы не знали, что произошло. Мы больше не видели ни Отца, ни Мать.

– Я не хочу садиться в этот самолет в качестве пленницы, – очень вежливо сказала Лоркин. – Я бы хотела знать, куда меня отправляют. Мне непонятно, кто руководит этой операцией. Доктор Роуан, не могли бы вы прояснить ситуацию?

– В данный момент, Лоркин, ты жертва обстоятельств, – так же вежливо ответила ей Роуан.

С этими словами она достала из кармана джинсов шприц и, пока Лоркин отчаянно пыталась вырваться, всадила иглу в ту руку, за которую ее держал Квинн. Лоркин цеплялась за одежду Квинна, но в конце концов сползла вниз и отключилась.

Оберон с недоброй улыбкой наблюдал за происходящим.

– Вам следовало перерезать ей глотку, доктор Роуан, – сказал он, приподняв одну бровь. – Собственно, я мог бы переломать ей все кости, если бы вы были так добры и позволили мне сделать это.

Миравиль вырвалась из нежных объятий Стирлинга и уставилась на Оберона.

– Нет-нет, ты не сможешь так ужасно поступить с Лоркин. Лоркин не виновата, что она такая умная и все понимает! Оберон, ты не можешь плохо с ней поступить, только не сейчас.