– Этого мы точно не знаем, – отозвалась Сиврейн. – Знаем лишь, что они не помогут. Ты ведешь речь о могущественных духах – возможно, со временем они и придут к нам на помощь, но покамест выжидают, желая понять, что мы намерены предпринять.

– Ну нет, а вот я бы не стала списывать их со счета, – внезапно вмешалась Пандора. – А вдруг они еще все-таки нам помогут.

– Вот именно, – кивнула Сиврейн.

В комнате воцарился хаос. Все загалдели разом, хотя видно было: многие из собравшихся понятия не имеют, о чем это мы. Взять хоть Бенджи. Луи с Арманом тоже оказались не в курсе, зато Мариус с Пандорой знали. Даже франт и пижон Эверар – и тот знал.

– Таламаска тоже покамест помогать нам не станет, – заявил Мариус. – Но они на нашей стороне.

– В Таламаску входят духи? – изумился Бенджи. – А это еще откуда известно?

Мариус торопливо велел ему молчать и слушать – скоро, мол, все объяснят.

Я поднял руку, призывая всех к тишине. Думал, никто и внимания не обратит, но все мгновенно умолкли.

– Я хочу лишь подчеркнуть, что Амель – дух, обладающий неимоверными знаниями, владеющий многими тайнами. И так уж вышло, что он – наш дух! – Я чуть выждал. – Разве вы сами не видите? Нельзя разговаривать о нем, как о каком-то банальном злодее, который вломился в наш уютный мирок лишь для того, чтобы доставлять нам неудобства, запугивать нас, терроризировать и вымогать у нас, чего он ни пожелает. Он – основа самого нашего существования! – Я подался вперед, упершись руками в стол. – Допустим, он убивает. Что ж, мы убиваем тоже. Он убивает безжалостно. А кто из собравшихся тут моих ровесников и тех, кто старше меня, никогда не поступал так же? Это существо, эта сущность – основа того, чем мы являемся. Планировал ли он хоть что-нибудь, помимо порабощения Рошаманда, или не планировал, но у него есть свое предназначение! У всех нас оно есть! Уж чему-чему, а этой мудрости нынешняя сложная ситуация меня научила. Кризис – и непрестанные призывы Бенджи. Мы все – единый народ с общим предназначением, и наше предназначение достойно того, чтобы за него сражаться! Амель чувствует ровно то же, что и мы: что по неведомым ему причинам он обречен на вечные муки – он, существо, мечтающее любить, познавать, видеть и чувствовать. Как и у нас, у него есть предназначение, за которое стоит сражаться.

Мертвая тишина.

Никто даже не шевельнулся – разве что все переглядывались. Наконец Сет очень тихо заговорил:

– Сдается мне, принц Лестат высказался очень убедительно.

Мариус кивнул.

– Так ты говоришь, – начал Бенджи, – что Голос – тоже член нашего племени?