– Ох, Голос, – вздохнул я. – Может, нам с тобой обоим надо еще многому и многому научиться.

Он заплакал. Рыдания звучали у меня в голове так громко и отчетливо, точно Голос находился совсем рядом, в этой же комнате. Я снова попытался отключиться от него. И снова безуспешно.

Распахнув куртку, я вытер кровь с топора о подкладку – шикарную коричневую шелковую подкладку – и привесил топор за ручку под мышку.

– Пожалуйста, верни мне кисть и руку, – попросил Рошаманд.

– Когда ко мне вернется мой сын, – ответил я.

К моему изумлению, из трубки послышался тихий плач.

Голос молчал, но тихое шипение сообщило мне, что он еще здесь.

– Рош, ты там? – спросил Бенедикт хрипло.

– Да, Бенедикт. Ты ее видишь?

– Она просто идет по песку. Она меня видит. Знает, где я. Медленно направляется в мою сторону. Рош, это ужасно! Поговори со мной, Рош!

– Я слушаю, Бенедикт, – устало отозвался Рош.

– Она знает, что это я нанес роковой удар, – зарыдал Бенедикт. – Рош, это все моя вина! Я никак не перестану об этом думать… Не могу, никак не могу – из-за той короткой мыслевспышки, что уловил от нее, когда ее укутывал. В той вспышке она была с сестрой, и Маарет была жива и здорова, сидела рядом и глядела на меня – вот что я увидел в ее разуме. А после твоего ухода, Рош, я перехватил еще одну мыслевспышку, там они снова были вдвоем, и тогда-то я и понял, что она очнулась, и не знал, что делать – а потом Виктор… Виктор поджег дом.

Мы все сидели и слушали его, не произнося ни слова. Даже Голос слушал. В дальнем уголке моя любимая Роуз сидела, прижавшись к стене и подтянув коленки к груди, закрывая глаза рукой.

– Он разжег там огонь, Рош. У него же были спички и ароматизированные свечки, я же не думал, вот совсем не думал… Он поджег полотенца в душевой кабинке, а потом подсунул их под дверь, а дверь-то деревянная…

– Понимаю, Бенедикт, – промолвил Рош с протяжным вздохом, не отрывая усталых глаз от отрубленной руки.

– Я пошел туда, чтобы затушить огонь и попытаться уговорить его вести себя прилично, набраться терпения. Сказал – никто не собирается на самом деле причинять ему вред! И тут вдруг услышал шум снизу, из подвала. Она шла наверх! Я сразу понял. Шла за мной. Я разговаривал с Виктором, и вдруг смотрю, Рош, а она уже в дверях. Рош, я ужасно перепугался. Прямо до смерти. И никак не мог выбросить из головы ужасное воспоминание, как поднимаю тесак над головой Маарет. Она знала. Она прочла. Все, думаю, хочет расправиться со мной, разорвать этими вот белыми руками. Но она всего лишь прошла мимо меня – к Виктору. К Виктору, Рош, – и как начнет гладить его по лицу и целовать. А я убежал.