Хермин аж светился от гордости, когда это произносил. Мерик знал, что ему тоже положено радоваться. Как-никак, справедливость восторжествовала. Его ждали дома, и ему предстояло вернуться героем. Разве не об этом он мечтал всю жизнь?

Но сейчас это казалось пустым.

Без Куллена все казалось пустым. Еда стала безвкусной, лучшая из компаний не радовала, солнце не грело. Мерик мог думать только о Сафи. Нужно было ее найти.

Он потерял брата. Нельзя было потерять еще и ее.

Ноэль осталась в Лейне – значит, она собиралась искать Сафи. И ему отчаянно хотелось присоединиться к поискам. Однако принц не мог оставлять приглашение короля без ответа. Наверняка был способ убить двух зайцев – поехать в Ловатц и одновременно помочь Ноэль. Но как?

Спустя два дня после пробуждения – и три дня спустя после гибели Куллена – Мерик и Хермин отправились через мертвый лес к нихарской бухте. Мерик шел мимо бледных стволов с вычурно закрученными ветвями и чувствовал, как его самого с каждым шагом скручивает от горя; как оно пульсирует у него в затылке и за глазами. Спустившись в ущелье и переступая через мертвых птиц, он едва не позволил горю пролиться из глаз наружу. Потом они сели в лодку, и Хермин повез его к военному кораблю, а волны бились о дерево бортов.

И не осталось ни ярости, ни волшебства. Только чувство утраты.

Когда Мерик устало поднялся на корабль, команда уже ждала на верхней палубе. У всех предплечье было перевязано ярко-синей лентой – в память о погибшем товарище. Мерик едва удержался, чтобы не заорать на них, требуя немедленно снять траурные повязки. Ему не нужно было лишних напоминаний об утрате.

Каждый из членов команды отдавал ему честь по мере того, как он шел мимо шеренги матросов, но Мерик едва это замечал. Он был готов видеть лишь одного человека, а ее не было на палубе. Остановившись у своей каюты, принц задумался, вызывать ли ее к себе или пойти в каюту Куллена, где, как он был уверен, она сейчас сидит и рыдает.

И эта мысль его разозлила. Какое у нее право на слезы, если все случилось по ее вине?

– Позовите Райбру, – отрезал он, выпрямившись и решительно направляясь к себе.

В каюте ничего не изменилось. Как и в прежние дни, ее заливало солнце, но в то же время каждый сантиметр звенел непоправимой пустотой. Каждая доска, на которой когда-то стоял Куллен, каждое место, куда падал его взгляд. Здесь они разговаривали и смеялись, здесь Куллен давал ему советы или отчитывал за плохую дисциплину.

Мерику хотелось спалить эту память ко всем чертям вместе с каютой и кораблем.

Через минуту на пороге появилась Райбра, но Мерик не поднял взгляда от карты, на которую уставился. Он дождался, когда она подойдет поближе; дождался, когда отдаст ему честь. Выдержал паузу, чтобы она начала мучиться догадками, зачем он ее позвал.