Сафи скосила взгляд и посмотрела на нее, не поворачиваясь. На ней самой было такое же платье, но почему-то Ванесса в нем смотрелась царственно, а Сафи казалось, что ее облепляет дурацкая простыня. Но сильнее всего раздражал железный пояс, обхвативший ее талию. Возможно, так диктовала азмирская мода, но Сафи подозревала, что моду диктовала сама Ванесса. Тем более что она могла управлять любым, кто носил железо.

Сафи не нравился пояс, но Ванесса настояла, чтобы она надела еще и ожерелье. Ожерелье состояло из тончайших железных цепочек, которые было не счесть. И, как Сафи ни старалась, снять ожерелье или разорвать цепочки не выходило.

– Мне кажется, – произнесла Сафи по-марстокийски, – этот берег напоминает Карторру. И весь Далмотти выглядит похоже. Да что там – весь наш континент…

Только нубревенские берега выглядели иначе с тех пор, как стали безжизненны.

– Тот же лес, – продолжила Сафи. – Те же деревушки…

– Да, да, и море везде одинаковое, – улыбнулась Ванесса. – Волны лижут берег, не различая, чей он, а ветер насылает бури, не глядя, кого погубит. Но… – императрица сделала паузу и наклонила голову чуть набок, разглядывая Сафи, – когда мы сойдем на берег в Марстоке, ты найдешь, что наши пальмы совсем не похожи на ваши сосняки.

– Хм-м, – произнесла Сафи, догадываясь, что Ванесса использует пальмы как метафору. Она всегда говорила метафорами, вынуждая Сафи гадать о смысле сказанного. Ноэль бы такое понравилось.

Эх, Ноэль…

Последние два дня Сафи думала только о ней и о Мерике. С момента встречи с сестрой семь лет тому назад между ними никогда не было таких огромных расстояний.

И без сестры под боком Сафи чувствовала себя лишь наполовину живой.

– Вот прибудем в Азмир, – продолжила Ванесса, протянув руку и будто ловя ветер пальцами, – устрою тебе экскурсию. Ты полюбишь этот город. – Она улыбнулась двусмысленной кошачьей улыбкой, и Сафи подумала, что это единственное выражение удовольствия, которое знакомо этому лицу. – Это мой дорогой дом. Хочу, чтобы он стал дорогим и для тебя.

Затем императрица кивнула и ушла прочь в сторону кают-компании.

Сафи скептически хмыкнула. Ванесса все время называла ее императрицей и держалась почтительно с тех самых пор, как располосовала ей лицо, раскрошила ногу и силой увезла из Лейны.

Это было непонятное преображение, и Сафи не знала, как реагировать. Зачем она вообще понадобилась Ванессе? Ясно было одно: ее волшебство – лишь часть настоящей причины.

К счастью, с выводами можно было не спешить. Сафи была рада, что есть время на передышку, пока они в пути, хоть путь и близился к концу. И еще она была рада, что камень не светится.