Когда восток встал на якоря, морок его вальзов утратил силу, схлынул, и сделалось очевидно, что слишком многое выглядит иначе, нежели оно представлялось с чужих слов... Так начал рассказ о времени лютых зим старый зенитный анг, гость замка Тэры. О боях он говорил охотно, но пояснить ту фразу не пожелал, хотя Милена прилагала усилия.

Вальз востока слаб, капризен, склонен жалеть себя и ценить лесть. Он не любит тяжкие испытания и трудные пути. Но именно он вдохновляет иных, дарует им надежду. Или — отчаяние.

Как не стать жертвой своего изъяна? Чем обезопасить себя и мир — от себя же? И как осознать всю полноту дара без учителя...

— Просто повзрослей, — сказала однажды Тэра Ариана, разбирая очередную жалобу на выходки первой ученицы. Повела бровью и вздохнула. — Надеюсь, это случится прежде твоей старости, неугомонная.

Милена вслушалась в эхо давних слов, пребывая в бессознании. Она плыла в облаке мыслей и воспоминаний, осторожно поглаживая нить связующую. Безмерно далеко, на другом конце нити, находился Влад. Человек из плоскости, чужой и не интересный. Рядом с ним стоял Бэл. Смотрел на гостя и в его глазах искал отблеск нездешнего, чтобы заглянуть в колодец без дна — и улыбнуться. Обнадежить. Рассказать о событиях в замке. И конечно — еще раз без слов назвать несравненной...

Первый снег пал на лес. Рано пришел и густо запорошил окрестности. Но замок крепок, люди вышли на стену, никто не убоялся себя и зимы. Милена улыбнулась, глядя вверх, в серебро сияния, заставляющего ослепнуть, не видеть ни Бэла, ни снега, ни замка. Голова кружилась, душа делалась пушинкой, послушной малейшему дуновению. Но ветер дул нисходящий, и он тянул в плоскость. В пробуждение.

— Ношпочки хотя бы, — просительно выговорила в правое ухо Варвара. — Спазм. Видишь, как её скрутило.

— Ей не годны наши таблетки, — строго отказала Маришка у левого уха, и в голосе звенело отчаяние: она мешает лечить хорошего человека! — Пусть проснется, там и решим. Я сварила кофе. Вроде, этот ей нравится. Кения, средняя обжарка.

Милена принюхалась и взбодрилась, открыла глаза, потянулась. Быстро скользнула взглядом по лицам. Ничего себе... А времени-то прошло немало. Впрочем, время — оно такое. Может стоять на месте или мчаться галопом. Вымерять его тиканьем секунд додумались только в плоскости.

Маришка в новом свитере. Значит, ездила в город и купила. Одна бы не решилась: вон у окна дремлет в кресле практичная Тать. Ключи и брелок на едином кольце надела на палец, словно украшение. Значит, съездила, а позже что-то переменилось и теперь она оберегает машину от посягательств тех, кого надо удержать дома.