— Не пущу! — Эмер бросилась и обхватила его поперек туловища. — Она не мать, Годрик! Совсем не мать! Не стоит ради нее рисковать жизнью!.. — и она начала рассказывать, что узнала от Тилвина, и что подслушала под окном.

Годрик слушал ее путаные речи не перебивая, и лицо его все больше омрачалось.

— Она лгала, всегда лгала! — закончила Эмер свой рассказ. — Разве ее слова — не доказательство, что все это происки? Лорд Саби позаботился, чтобы избавиться от тебя навсегда! А теперь подослал убийц!

Он молчал довольно долго, но потом сказал:

— Все равно я должен туда пойти.

— Как я ненавижу твое благородство, — Эмер в сердцах шлепнулась на траву. — Иди. Если тебя убьют, я не пролью ни слезинки, — и вдруг заплакала, да так, что Годрик испугался.

Встав на колени, он попытался обнять девушку, но она оттолкнула его руки и спрятала лицо в ладонях, захлебываясь рыданиями.

— Иди!.. Спасай хоть весь мир!..

Он обнял ее и прижал к себе, укачивая, как ребенка. Постепенно она успокоилась и затихла, лишь изредка всхлипывая.

— Когда я убил первого своего врага, мне было четырнадцать, — сказал Годрик. — Потом два дня не мог есть, меня выворачивало. Но привыкаешь ко всему. И смерть забывается со временем. Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с подобным. Надо было отправить тебя домой раньше, я слишком промедлил.

— Эй, не ты там чего-то промедлил, — проворчала Эмер, вытирая щеки рукавом, — а я сама не хотела уезжать. И теперь не хочу.

— Поговорим, когда будешь в безопасности.

— В прекрасной безопасности ты меня оставляешь — посреди леса.

Она снова всхлипнула, и это заставило Годрика изменить решение.

— Хорошо, пойдем вместе. Но ты не отходишь от меня ни на шаг и бежишь, когда я скажу, а не бросаешься в драку. Обещаешь?

— Обещаю, обещаю, — Эмер встала, вытерла лицо подолом платья и взяла меч. — Пошли, чего расселся? — прикрикнула она на мужа. — Раз собрался спасать этих обманщиков, так поспешим.

— Поспешим, — покорно ответил Годрик, скрывая усмешку, хотя было вовсе не до смеха.

Скрываясь в зарослях, они обошли деревню, но никого не увидели. Как будто Заячьи Хвосты вымерли за несколько часов.

— Понадеемся, что они не тронули вилланов, — сказал Годрик без особой веры.

Словно в ответ, над крышей одной из лачуг красной шапкой поднялось пламя. Крыша, крытая соломой, вспыхнула в один момент.