— Милорд захотел куропаток и вина, — почтительно сказал он. — Меня отправили на кухню.

— Проходи, — гвардейцы посторонился.

— Что-то рано он есть захотел, — сказал один вполголоса. — Хотя, графиня — баба похлеще огнедышащего дракона. Силы ему явно понадобятся.

Они засмеялись и пошли дальше, а Эмер подтолкнула парня, залившегося краской до ушей.

— Топай! — велела она ему шепотом. — Сейчас мы еще смущаться станем, как благородные девицы!

Воровато оглядываясь, они юркнули знакомым путем в замковый подвал. Эмер торопилась, и даже ладони вспотели от волнения. Жив ли еще Годрик? Не окажется ли ее побег напрасным?

— Жди здесь, — шепнула она кухонному помощнику.

— Вы одна, миледи?.. — совсем перетрусил парень.

Эмер похлопала его по плечу:

— Не дрожи коленками, сопляк! У меня есть меч, а это куда лучше скалки.

Она подмигнула ему, чтобы подбодрить, и исчезла во мраке подземелья.

Сегодня здесь убрали факелы, но Эмер запомнила дорогу и шла уверенно, касаясь рукой решеток у стены. Также как и в предыдущее посещение подвала, она дважды оскользнула на камнях, и дважды выругалась. И мысленно упрекнула себя в том, что надев мужскую одежду, и впрямь превратилась в мужчину.

Впереди на стене показалась полоска света — яркая, красноватая, от света факелов. Эмер облизнула пересохшие губы и сжала рукоять меча, призывая себя действовать хладнокровно. Голоса гвардейцев, охранявших пленника, гулко раздавались под сводами подземелья. Судя по выкрикам: «Катай! Катай» — тюремщики играли в кости, и было их трое.

Ступая осторожно, насколько позволяли растоптанные мужские сапоги, Эмер подошла к границе света и тьмы и выглянула из коридора.

Она увидела его у той же стены, в тех же цепях, только ссадин у него на лице прибавилось, и губа была рассечена. Он все время сплевывал сочившуюся кровь.

Двое тюремщиков играли в кости, удобно расположившись на перевернутых бочках возле стола с пыточными инструментами, третий топтался возле них, опираясь на длинное копье. По-видимому, он спустил деньги и теперь мог только давать советы более удачливым товарищам. Пленник их занимал мало.

Эмер глубоко вздохнула и вошла в круг света, утирая нос рукавом.

Услышав ее шаги, гвардейцы лишь мельком взглянули в ее сторону, посчитав, что появление своего не заслуживает внимания, и сбросились еще по одному медяку в общую кубышку.

— Не заслоняй свет, — сказал недовольно один из игроков, когда Эмер наклонилась над столом-бочкой. Гвардеец встряхнул кости, брошенные в деревянную кружку, и пообещал: — На этот раз мне точно повезет!

Ему и вправду повезло выбросить две шестерки, но насладиться победой он не успел, потому что в тот самый момент, когда они с товарищем склонились над столом, вслух считая царапины на гранях костей, Эмер схватила игроков за затылки и с силой вмазала друг в друга лбами. Головы гвардейцев отскочили, как игральные кости, и охранники рухнули на пол, не произнеся ни звука. Третий охранник отскочил к стене, направляя копье в сторону Эмер. Она приподняла шлем, показывая лицо.